Ай да Биби!

Ай да Биби, ай да сукин сын! Он снова всех перехитрил. Он снова всех переиграл! Конгениально!

Да здравствует новый Ближний Восток! Да здравствует мирное сосуществование между Израилем и его миролюбивыми арабскими соседями!

Отныне и навеки – мир, дружба, жвачка!

Армии жуков богомолов в чалмах паломников со всех сторон ползут на Храмовую гору дабы совершить намаз в Аль Аксе.

Заслуженные израильские генералы греют толстые задницы на шикарных пляжах Дубая.

А продажа поумневшим соседям израильских продвинутых технологий! А инвестиции хитроумных шейхов в израильскую экономику!

Успехам рукоплещет Америка, Европа. Оппозиция кусает локти.

Новенький и свежевымытый Биби на белом коне победно въезжает в Кнессет.

Да, конечно, "кто-то  у нас порой…". Поселенцы недовольны. Не будет им великого Израиля от Нила до Эфрата. И даже Иорданской долины они не получат в придачу с Иудей и Самарией.

Но это только пока. Потому что еще не время.

Но мы по-прежнему смотрим в светлое будущее с умеренным оптимизмом. Вечный народ не боится долгого пути…

Но что-то в этой картине маслом светлого будущего и даже где-то настоящего меня не греет и не радует.

И вовсе не потому, что я – "антибибист" (противник Натянияу). Напротив, я считаю его выдающимся государственным деятелем, равного которому, к сожалению, нет в израильской политике. Вполне возможно, что огромная работа, которую проделали он и его команда по налаживанию мостов с арабским миром и выводом Израиля из кольца окружения соседей-врагов – это действительно выдающееся политическое достижение.

 Я о другом. Меня пугает и настораживает эйфория типа: "И, конечно, нам теперь станет легче жить". Легче – может быть. Сытость – это не есть плохо. Но ведь этого мало!

Новый сытый и мирный Ближний Восток (даже если это не блеф) бесконечно далек от того Израиля, в который я когда-то стремился.

То, что мучит меня…

А что мучит меня?

Я сидел за увесистым томом Талмуда в Пещере Патриархов в Хевроне. Стояло раннее субботнее утро. Миньян "ватиким" (тех, кто молится с рассветом) уже закончился, и в Пещере почти никого не было. Я наслаждался возвышенной тишиной священного места и музыкой Талмуда. Вдруг я услышал чьи-то шаги. В Зал Яакова и Леи, где я находился, зашел высокий старик благородного вида в субботних одеждах. С трудом отрываясь от учебы, я привстал, приветствуя его.

Ответив на приветствие, он задал мне вопрос по поводу одной редкой книги. Так оказалось, что я знал эту книгу и смог ответить ему.

Следующий его вопрос поразил меня как гром.

– Ты же не мизрахи (религиозный сионист), – утвердительно вопросил он. Как ты живешь среди них? Ведь у них нет "гдолим" (великих учителей), они… дальше последовал длинный список обвинений…

– А кто твои "гдолим"? – тихонько спросил я его.

То ли он не расслышал, то ли просто не пожелал отвечать.

Наверно, его "гдолим"  уже призваны в Небесную ешиву, – с грустью подумал я.

– Но  как ты можешь находиться среди них? – настаивал он.

– Уважаемый, – ответил я ему, – меня никогда не интересовала политика. Я нахожусь среди Праотцов, которые любят всех своих детей, всех, кто приходит к ним со своими бедами и радостями.

Он не слушал меня. Решив, что я "безнадежный", он резко направился к выходу.

– Здесь, в Кирьят Арбе и Хевроне, много таких как я! – крикнул я уже ему вдогонку. Наверное, он не расслышал…

Я снова оказался в одиночестве, но светлая гармония субботнего утра была нарушена.

Неожиданно для себя я вдруг заплакал.

Мне стало невыносимо горько оттого, что его мудрые учителя не научили его самому главному – любить каждого еврея, вне зависимости от его убеждений.

Горько от того, что проклятие напрасной ненависти продолжает тяготеть над нашим многострадальным народом.

Горько от того, что я ему соврал – нас вовсе не так много, гораздо меньше, чем хотелось бы.

Я благодарю милосердного Творца, который пожалел меня, открыв мне раби Нахмана и его учение.

Тот, кто по-настоящему приник к праведнику, уже не сможет ненавидеть другого еврея, каких бы взглядов тот не придерживался.

Вот что говорит наш Раби в одном из самых главных своих уроков:

"Знай, что необходимо судить о любом человеке только с положительной стороны. И даже в том, кто, на твой взгляд, кажется отъявленным грешником, надо стараться искать и находить те, пусть даже малочисленные черты, в которых он не является грешником. Находя в нём то немногое хорошее и складывая свое общее мнение о человеке исходя из позитивных предпосылок, ты поднимаешь «чашу его весов» как в своих глазах, так и в глазах Небес на уровень «оправдания» и, посредством этого, можешь способствовать раскаянию грешника и возвращению его на путь истинный.

Это и подразумевается царем Давидом, сказавшим (Теѓилим, 37:10): «Ещё немного – и не станет нечестивого, посмотришь на его место – и нет его». То есть, несмотря на то, что данный человек является нечестивцем, ищи и обнаружь в нем то «немногое», в котором он не грешник и нечестивец. Нашел? Следовательно, не такой уж он и «нечестивец»! Был «нечестивец» и не стало его. Не можешь найти доброго? Он злодей и преступник, на твой взгляд? Не может быть! Разве возможно такое, чтобы человек за всю свою жизнь не выполнил бы ни одной заповеди и не сотворил бы ни одного доброго дела? Даже при всем его желании быть нечестивцем это нереально! Прямо или косвенно его деяния когда-либо да привели к каким-либо положительным результатам.

Как нет такого праведника, который не согрешил бы хоть раз в жизни, так нет и такого грешника, не сотворившего ни одного доброго деяния хоть раз. Найди в нем именно такое «место», где он не является нечестивцем, а скорее даже наоборот, и суди о нем именно с точки зрения «презумпции невиновности» помня и зная, что в каждом  поступке скрывается позитивное намерение изначально. И такая позиция «разбудит» милосердие Небес в отношении этого человека и будет ниспослано ему покаяние и возврат на путь добра. И это: «…посмотришь на его место – и нет его» – то есть, если раньше он был в глазах Всевышнего нечестивцем, которому одна дорога – в погибель, то благодаря тому немногому хорошему, что ты в нем нашел, Б-г убрал его с «места» обвиняемого нечестивца и «поместил» (или еще «поместит») на «место» раскаяния и добра…"[1].

(Ликутей Моаран, 282).

Раби Нахман сказал, что когда придет Машиах, он будет фактически учить тому, чему учил раби Нахман.

"Разница между нами, – говори он, что меня не слышали, а его услышат".

Неужели для того, чтобы избавить нас от напрасной ненависти, должен прийти Машиах?!

—

С идеями раби Нахмана можно познакомиться здесь