Вспышки на лестнице

Вспышки на лестнице
 

 
 
И даже то, что мы не все бриллианты, не должно
мешать нам быть терпимее друг к другу. Мы соединены
такими крепкими узами… Не рвись, не сомневайся,
мы – семья ! Мы -единый организм. Тело. Не до конца нами
опознанное…
но, Единое!
 
 
В Иерусалиме мы жили все, как одна семья. Соседи были
моими сестрами, братьями, тётушками. Никаких секретов
друг от друга. Пять минут разговора, чувствуешь-
Родственник!
И, послушай, живёшь в Иерусалиме, не переезжай никуда,
если, конечно, ты себе не враг. Вцепись в землю и не
скатывайся. Человек вроде и приживётся где-нибудь, ну со
стороны так кажется, а
«А Душа останется там,
где травой поросла гора…
и где тысячи лет
возвышался Твой Храм.
И горела Твоя менора.»*
Страдает душа, тоскует,
ох, если бы знала об этом заранее…
до того, как совершила одну из самых серьёзных ошибок.
Прибежала однажды в панике в министерство аб-сорб-ции
с криком – «Дайте социальное жильё! Съёмная квартира
вырывает нервы.. Быстрее, видите, меня всю трясёт от
страха!». Увидели… Вспомнили, что где-то там одна у них
завалялась.. И вот – "Выпросил, дурачина, избу!" Только
"избы" давали не "у самого синего моря", и что самое
печальное, не в Иерусалиме, а в так называемых, городах
развития. Я тогда не знала, что под этим понятием
подразумевается. Не знала, что в городах этих может
хорошо развиться
только какое-нибудь психическое заболевание. Нет, за всех
утверждать не берусь, есть и в «городах развития»
счастливчики Наверное.
Дали мне в ту же секунду, как если бы по голове.
Видели, что человек … «в волненьи жутком».
Причём так быстро выписали ордер, что три раза получали
его от меня обратно!
Так сердце не хотело в это "социальное жильё" вдали от
Иерусалима. Не переставая слёзы лились. И это я ещё не
знала многого! О־го־го!
Вот и то, что ־ просящий попадает в такие условия,
о которых он не просил, – знать не могла. Такое узнают
в процессе получения. Диктует-то обычно дающий.
Ключ выдан, обстоятельства топали ногами, настал тот
день. Ума, решительности, да и точных знаний не хватило,
чтобы тот день «взять и отменить», и как результат – переезд.
Пе- ре-езд полный.
Сейчас город, куда меня забросили, меняет потихонечку
своё лицо, веселеет.
Становится похож на вполне симпатичный и живой.
Приехали люди в последние годы энергичные. Есть
перемены к лучшему, есть.
А тогда….темным-темно было в глазах. Знаешь, какое тогда
было лицо у этого города? Чёрное, всё в татуировках, и при
этом женское.Ужас! И пейзаж такой…застывший.
После жизни в Иерусалиме, точнее после "полётов во сне и
наяву", дарящих мне ощущение счастья, свалилась в обрыв.
Будто из самолёта выпала. Удар. Шок. И в этом состоянии
куда-то шла. Правда, старалась не сворачивать к лесу.
И если бы на дороге иногда не вспыхивали ярким светом,
будто фары от встречных машин, какие-то весёлые
события, жизнь свои признаки не подавала бы, –
меня бы уже давно не было с нами.
Самая первая «вспышка» в невозможной темноте
произошла в первый же после переезда вечер.
Я сейчас расскажу, а ты, пожалуйста, два слова выучи, они
пригодятся. Запоминай:
Тело на иврите- «гуф».
Мы на иврите- «анахну».
В первый день, а начался он с вечера, вышла я за порог
«социального» своего жилья…
Жильё мне выделили под самой крышей, на четвёртом
этаже. О лифтах в то время, когда дом строили, думать было
некогда, и, вообще, по всему видно, думать было некогда.
Про балкон и то не вспомнили! Человек в таком жарком
климате без балкона вообще не человек. А вдруг срочно
выбежать надо, воздух глотнуть, или в небо устремить
взгляд – три звезды увидеть. Да мало ли что человеку с
балконом понадобится! Вернее, много ли человеку
требуется для жизни….на последнем этаже!?
Балкон не роскошь, если ты не мышь.
Но вернусь в тот вечер. Вышла за порог, а там тьма
непролазная. Потом узнала, что света жильцы лишили себя
сами. Соседи в этом подъезде с характерами…споры вели
меж собой с различными инструментами в руках. Вот
заспорили когда-то про свет в подъезде, слово за слово,
топором по кабелю – и погрузились во тьму на долгие годы.
Без того, чтобы всем помириться, свет не восстановить!
(Это ж все должны скинуться на вызов мастера, а с топором
в руках скидываться…Пока "мечи на орала" не перековали,
так и будет тьма кромешная)
И вот спускаюсь в темноте жуткой по узкой на ощупь
лестнице…
На ощупь спускаюсь по узкой лестнице из своего
«социального» жилья в непроходимой темноте ..а это
первый после переезда вечер. В голове крутится: «Ты
временно в разлуке с Иерусалимом. Ты ещё вернёшься
в свой мир. Да это вообще сон, проснусь ־ и не будет этой
лестницы…переждать надо» Понимаешь,
в каком я состоянии по ступеням на ощупь? Ты представь-
– в темноте, наваливающейся на плечи; по узкой лестнице,
одной рукой за невидимую стену, другой за невидимые
перила; в шоке полном־«из самолёта выпала»- и вдруг
навстречу чёрное пятно движется и не движется…
Уже потом выяснилось, что вверх сосед шёл.
Эфиопский мой сосед. И он как раз белое не надевает,
а наоборот в чёрном костюме-тройка и в чёрной шляпе.
У него внуков пол города, как потом увидела. Но медленно
он шёл не потому, что силы кончились. Он вверх
поднимался со скоростью, допустимой в этом подъезде,
я вниз с точно такой же пробиралась… скорость была
обратно пропорциональна свету!..
 
Но в тот миг я же не могла знать, что это – сосед!
••• вниз по невидимым ступеням в полнейшей темноте,
в шоке, в голове-«Это сон… Переждать..», а навстречу мне
пятно «движется-и не движется» и говорит мне… Я в
стенку вжалась! Дорогу уступить.
А он приостановился, хотя между приостановкой и
«движением» разница едва заметная. И говорит мне
кряхтя,…спрашивает: «Хадаша?»
Это на иврите так звучит, и означает – «Новенькая?»
Меня спрашивает: «Новенькая?»
Я прошептала: «Кен» ־ (в переводе־«да».
«Ха-да-ша я, хадаша,
плохо лишь оде־е ־та»־
частушка).
Он: «Ну־ну…Брухим Абаим!» ־ «ну־ну…
Добро пожаловать»־ в переводе.
(А если дословно, «Брухим Абаим» ־
«Благославенны пришедшие!» Не меньше).
И следом за «Добро пожаловать» произнёс классическую
фразу:
«Анахну гуф эхад!»
,сверкнув в темноте зубами в улыбке.
/ Эхад -одно /
И это выражение знаменитое из Танаха – « Анахну гуф
эхад!». В дословном переводе ־
«Мы все – одно тело!» ״Мы"־евреи
Так сказано в Танахе. Все евреи – одно тело!
Мы с тобой – одно тело!!! Гуф эхад!
Ты понимаешь! ?!
Нет?
Значит так. Темно. Ему 200 лет. Он родил множество
эфиопских детей и внуков.
И он утверждает… что я и он …одно тело.
…если б не моя смешливость…умерла бы тут же! Там же!
От горя.
Представить этот симбиоз -и всё! Какое тело?! Я же белая,
ты видел! Я ־совершенно белая!
А он…говорит мне…что я и он «одно тело»!?
И хорошо, что я там, в Иерусалиме, на своих курсах учила
Танах.
А то же я бы подняла же визгзг. Подала бы в суд…за начало
попытки… хотя кто бы мне поверил, ему же 200 лет.
И детей у него…внуков…правнуков — тьма.
И все выбегают в чёрный коридор.И мы все- Гуф Эхад!
Одно тело!
Очуметь можно.
Правду говорят, «Ученье – свет!» Если бы не знала, из
какого источника выражение, –
рухнула бы в темноте без чувств.
 
Продолжение
 
Смешливая я, это спасло. А встречаются серьёзные, тогда
скандал. Вот львовяне у нас тут, те строго с эфиопскими.
Чуть что, полицию зовут. "Полиция! "
Перед Песахом было.
Соседи мои эфиопские (этажом ниже их квартира) зарезали
барана. В доме.
В амидаровской квартире своей взяли и совершили этот акт.
Строго по традиции,
привезённой с собой. (Именно соседи мои чтут традиции.
Невероятно повезло).
В те далёкие времена, про которые написано, резали
барашков. И соседи мои тоже.
Зарезали барашка… в квартире… подо мной.
Вот, смотри, как всё неоднозначно!
С одной стороны, татуировки на лицах, разводы
некошерные… А с другой, чтут они традиции….с другой
стороны. Чтут и всё. Вот зарезали барана. Подо мной. (Да,
я слышала крики, блеяния, но не удивилась… почему-то). А
потом позвали гостей. Во двор. В общий для трёх домов.
Костёр развели, чан поставили и расселись вокруг. Человек
300. С детьми.
За-а- апах! Огонь.
 
Ну а львовяне вызвали полицию. Пожарную. Всех! И
«Скорую». Себе.
В доме трубы старые. Барашка резали – что-то треснуло,
затопление началось, крики.
Я на своём четвёртом этаже не сразу поняла, что
цивилизация развалилась.
Это у тех, кто ниже, никаких «удобств» уже не было,
поэтому они так громко кричали.
Выглядывая из окна могла видеть встречающих Пэсах
эфиопских «родичей»,
а спрятавшись глубоко в квартире от испуга, могла слышать
крики львовян, а также одной ленинградки и некоторых
других представителей советской страны. Некогда огромной
советской страны, где дружба народов и отсутствие расизма
прививались с малых лет. Впечатление, что так и не
привилось! Бывшие советские граждане такое орали
сидящим во дворе эфиопскими и их коптящему котлу!
Эфиопские что-то отвечали, мол, Пэсах скоро, давайте жить
дружно.
Наши – в ответ советы … где лучше встречать праздник… Ой,
что они друг другу кричали! Причём эфиопские на хорошем
иврите выражения из Танаха, а наши на ломаном орали
такие матер..такие ломовые выражения, что дух
захватывало.
Эфиопские кричали про то, что мы-единый организм, что
праздник у нас общий,
а наши, "советские", громко высказывались в том смысле,
что организмы у нас разные, и судьбы у нас разные, и
дороги сейчас будут в разные стороны!!
У эфиопских голоса тоненькие, женщины вообще пищат
(знаю почему, но не скажу), а у наших поставленные голоса,
и не такое можем перекричать.
А что полиция!? Она с эфиопскими очень вежлива,
почтительна. У них инструкции.
Вместе и праздновали. Полиция внизу возле чана,
Наши раз-роз-ненно… в ожидании восстановления удобств.
И как-то устаканилось всё в итоге. Так и вошли все в Песах.
Ну а потом вышли… и продолжили движение. Как вошли,
так и вышли.В смысле,
в napaj/рльных лучах света,
и количество света прямопропорционально любви к
ближнему.
.
…а вот когда они с музыкой празднуют всем двором,
например, свадьбу или юбилей, тут спастись
невозможно.Для нашего слуха эфиопская музыка
губительна! Пилой по нервам.
Часами! С приступами некоторых увозили. Но про это
расскажу в другой раз.
Год от года всё легче проходили праздники. Сначала костёр
заменили на просто газовую горелку. Потом горячую еду из
дома выносили. Очень впечатляющие темпы!
Не стоило в такую панику входить.
Каких-то несколько лет …
и вот уже мы, СССР – СНГ , с нашей выдающейся
продвинутостью не выглядим такими уж молодцами…Тот
же ломаный иврит у многих, те же пробелы в знании
Танаха, те же претензии.
Развиваться пора. Развиваться и любить ближнего. Тогда
свет хлынет в наши подъезды, дома, улицы, страну,
согласно той формуле C= kL
, где С -количество света, k- коэффициент, а
L – огромная, искренняя, не поддающаяся разумному
объяснению любовь к ближнему!!!
В тот первый вечер, когда в чёрном подъезде эфиопский
мой сосед сказал мне:
«Добро пожаловать» или в точном переводе:
«Благословенны пришедшие!», и в этой невыносимой
темноте будто зажёг свечу, ־ мне открылся смысл
выражения, которое никогда не смогла бы понять до такой
степени. Вот этого: "Анахну гуф эхад".
И вообще многое не смогла бы понять, не окажись я в этом
жутком подъезде.
Откуда бы я узнала, какие светлые люди есть в этой,
кажущейся нам сплошной тёмной шеренгой, алие из
Эфиопии.
И сосед этот мой и жена его спешили всегда помочь. Бегом
бежали, чтобы помощь оказать,
в точности, как написано в нашей Книге книг. И дети у них
замечательные, и внуки.
Он, сосед мой, равом был. Поэтому к нему многие со всего
города в гости стекались и называли его «Аба». И вовсе ему
не 200 лет было.
А юмор какой у него был замечательный! И с ума сойти,
какой он был артистичный.
Не рассказать всего. Могу только поделиться тем, что сама
для себя разглядела. Пожалуйста –
И даже то, что в каждой алие не все бриллианты, не должно
мешать нам быть терпимее друг к другу. Мы соединены
такими крепкими узами… Не рвись, не сомневайся,
мы – семья! Мы – единый организм. Тело. Не до конца нами
опознанное…
но, Единое!