Давид

Дежурства в спинальной хирургии я называла “отсыпными”. На самом деле работы там было много. Но работа это была бумажная. После целого дня галопа между отделением неврологии, приемным покоем и консультациями в других отделениях, написание 12 выписных писем казалось санаторно-курортными условиями. Но главное! В этом отделении крайне редко вызывали врача ночью, в отличии от неврологии и ортопедии, где я дежурила в другие дни. Работала я тогда в темпе, доступном только хорошо тренированной скаковой лошади – 15-20 ночных  дежурств в месяц, не считая ежедневной вахты в базовом отделении, вечерней подработки и частного кабинета. Поэтому, спать хотела всегда и дежурств в спинальной хирургии ждала с нетерпением.

Было это время очередной военной заварухи  в Израиле, объявили “цав шмоне” – призыв запасников, так что работы в приемном покое хватало. Неприятно признаваться, но не все израильтяне одинаково патриотичны, некоторые ищут спасения от призыва в больнице. Поэтому, когда меня вызвали к молодому, крепкого сложения красавцу, с жалобами на паралич ног, я была уверена, что кончится все быстро. Я его проверю, выведу на чистую воду, и спокойно пойду досыпать. Но, как говорится, расскажи Богу о своих планах…

“Добрый вечер, я доктор Нехама, меня вызвали для консультации, я вижу Вы жалуетесь на паралич. Какого числа Ваш призыв?” – за эту фразу мне стыдно до сих пор.

“Меня еще не призывали. Надеюсь на следующей неделе, мой взвод уже получил вызовы.”

Долгих 15 лет я ждала, когда смогу написать эту историю….

“36 лет это самый потрясающий возраст” , думал Давид, паркуя машину возле дома. Ирит прибежала встречать отца с горящими глазами, сегодня она с мамой ходила записываться в новую школу, она такая классная, с уклоном в изучение искусства! А Лиельке нашли садик, совсем близко к новому дому, у них есть живой уголок с козой!

Орли не вышла, была занята на кухне. Среди этой радостной суеты, ее вид – единственное, что нарушало состояние абсолютного счастья. Жена все еще была бледной и грустной. Недавно они приняли нелегкое решение. Орли заканчивала дипломную работу, Давид только что получил повышение на фирме, приходилось, создавая репутацию, работать вдвое больше обычного, куплен новый большой дом. Третий ребенок в этот момент был бы некстати. Вообще-то они мечтали о мальчике, но не сейчас, чуть позже. Аборт Орли переживала тяжело и физически и морально.

На этот вечер у семьи Бьялик были наполеоновские планы. Они хотели перевести в новый дом все самое необходимое, чтобы переехать, и, пока мама с дочками будут обживать и благоустраивать новое гнездо, папа упакует и перевезет остальное.

Так уж сложилось в этой семье, что телевизор оказался в числе самого необходимого. Так было угодно небу.

Крепкий, с сильными руками и широкой спиной, Давид вызывал восхищение девушек на улице. Орли всегда чувствовала гордость за этого богатыря и легкое злорадство, что такой большой, сильный, в ее руках он мягок и податлив, как кусок свежей глины. Много лет он занимался в спортивном зале, умел поднимать вес грамотно, правильная поза была отработана до автомата.

Но это не помогло. Давид присел, вытянул руки, принял вес телевизора…. и упал. Девочки рассмеялись папиной неуклюжей позе. И только Орли поняла сразу, случилось непоправимое. Еще непонятно что, но жизнь уже никогда не будет прежней.

“Орли, я не чувствую ног.”

“Тебе больно? Попробуешь встать?”

“Нет, не больно. Уведи детей и вызывай скорую.”

Сканирование позвоночника показало старую межпозвоночную грыжу между 10 и 11 грудными позвонками. Она, как бомба замедленного действия, сидела тихо, никак не проявляя себя, неизвестно сколько лет. Одно движение, и неограниченный фиброзным кольцом хрящ, выстрелил в спинной мозг.

Довольно быстро стало ясно, что парень не симулирует. Спасительной показалась мысль, что дежурит сегодня сам Пекарский. Илья – лучший. Этим сказано все. Если на небесах запланирован хотя бы маленький, самый незначительно – мизерный шанс на спасение, то Илья сможет его использовать.

Операция прошла успешно, здоровый молодой организм со всем справился. Но вот мизерного шанса не оказалось. Ни чувствительность, ни движения не вернулись.

Я не знаю, какой нитью связана моя судьба с судьбой этой семьи, но так получилось, что все самое сложное случалось с Давидом во время моих дежурств.

Помню, как переживала у его постели сепсис. Всю ночь мы с Орли не спали. Я вливала антибиотики в вену, давала жаропонижающие, каждый час отправляла кровь на анализ. А лейкоциты росли, как сумасшедшие. Словно где-то прорвался мировой запас лейкоцитов и течь образовалась именно в вене Давида. Осунувшийся, обросший щетиной молодой мужчина бредил, покрывался испариной, Орли не сводила с меня полных надежды глаз. А я… была просто молодым врачом, который осознавал свое бессилие так остро, что хотелось убежать, спрятаться, заткнуть уши и закрыть глаза. Главное глаза. Чтобы не видеть надежды в ее взгляде. Не ощущать этой жуткой, невыносимой ответственности. Не только за его жизнь, но и за ее надежду.

Через много лет, окуная клубнику в растопленный шоколад, в саду у Бьяликов, мы вспомним эту ночь

“Ты знаешь, доктор, я тогда стояла, смотрела на тебя и думала “пока она здесь, с ним ничего плохого не случится”.”

“А я совершенно не знала, что мне делать, я просто молилась…”

“Зачем ты сказала мне это??? Нехама! Давид выжил благодаря нашей вере в тебя. И что мы теперь будем делать?”

“Жить, Орли. Раз выжил, значит будем жить.”

В моей жизни в те дни происходили серьезные изменения. Я окончательно разобравшись в разнице между российской и израильской медициной, осознала, что не хочу быть неврологом. Мое истинное призвание – реабилитация. Возвращать людям движение, независимость, краски жизни – это то, ради чего стоило становиться врачом.

Из элитного отделения неврологии, от любимого до полного фанатизма, профессора, я переходила работать в реабилитационный центр. Тоже не просто так больничка. Реабилитационный госпиталь мировой известности, создающий методики восстановления костной и нервной систем, с уважением принимаемые во всех странах.

Мое профессиональное обучение предусматривало ротацию между шестью отделениями больницы. Первой моей ротацией было отделение спинальной реабилитации. куда в первый день моей работы перевели из хирургии Давида. Нечего и сомневаться, что я попросила дать мне его палату.

И, снова вместе, мы начали процесс восстановления.

Все еще могучее тело Давида напоминало мне древнюю восточную сказку. Ровно половина его превратилась в неподвижный, бесчувственный камень, тогда как другая половина жаждала жизни. Паралич начинался в верхней части поясницы и распространялся на ноги, кишечник, мочевой пузырь.

Давиду предстояло учиться за собой ухаживать, зондировать мочевой пузырь, опорожнять кишечник, не испытывая потребности и не чувствуя, что происходит, переносить свое, довольно тяжелое тело из инвалидного кресла в кровать и обратно, мыться сидя в кресле. Нам с вами очень трудно представить себе, чему еще надо учится парализованному почти от подмышек человеку. Попробуйте надеть носок сидя, не нагибаясь, не поднимая ноги. Достаньте, из фиксированной в кресле позы,  книгу с тумбочки, поставьте на стол недопитый стакан.

Задачей же коллектива госпиталя было выписать Давида с записью “совершенно самостоятелен в инвалидном кресле”.

И было много героической работы. Хрупких девочек физиотерпевтов, выполняющих упражнения неподвижным телом больного, медсестер, врачей. И самого Давида.

И были срывы.

“Отстань от меня! Кому это надо? Я развалюха, инвалид. Моей пенсии хватит, чтобы нанять сиделку. Она будет менять мне памперсы и мыть меня. Я не хочу всего этого ада. Мне больно, я устал. Уходи!!!”

И были драмы. Оказалось, что счастье, которым наслаждался занятый на работе Давид, было не совсем безоблачным. У Орли на работе развивались вялотекущие, но довольно возбуждающие отношения с сотрудником. Оба они были женаты, оба не собирались разрушать свои семьи, но и от возможности скрасить серую рутину отказываться не хотели. Не известно, к чему бы все это привело, узнай об интрижке Давид, но пришла беда и Орли порвала с любовником. И теперь, когда мужа увозили на очередную процедуру-экзекуцию, она плакалась мне:

“Я не могу изменять ему, зная, что он беспомощен и зависим, но я молодая женщина, я живая. Я не готова стать сиделкой, менять памперсы и катать коляску. Я хочу жить. Нехама, за что Он это сделал с моей жизнью? Почему я должна стать инвалидом вместе с мужем?”

“Орли, солнце… То, что я скажу, тебе не понравится. Но не кричи. Послушай молча. ТЫ НЕ ОБЯЗАНА ЖЕРТВОВАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ ИНВАЛИДУ. Никто не смеет осудить молодую женщину за то, что она не нашла в себе сил стать сиделкой. За то, что любовь к жизни в ней сильна. Давид не пропадет. Он сильный. Ему положен уход. Он мужик, и сам бы не захотел принять такую жертву.”

“Как ты смеешь предлагать мне такое, ты….”

“Заткнись и слушай!!! Ты не обязана. И я первая встану на твою защиту, если ты решишь строить свою жизнь дальше среди здоровых людей. Но есть только одна причина, по которой тебе стоит оставаться с ним.”

“Конечно, он нуждается во мне.”

“ЧУШЬ!!!! Это не причина. Только одно является причиной. Если ты все еще видишь в нем своего мужчину. Отца своих детей. Человека, с которым ты хочешь прожить жизнь.”

“…… Уходи, Нехама. Я не хочу с тобой разговаривать. то, что ты сказала мерзко и не подходит человеку, спасшему его жизнь. Но я тебя услышала.”

И были задушевные ночные разговоры с Давидом.

“Как это случается, док? Ты говоришь, что Бог есть и он управляет моей жизнью. Но почему Он управляет ею так не логично. Зачем надо было давать мне повышение, зачем было позволять мне покупать дом, который я теперь не смогу выплатить? Зачем Он дал нам убить ребенка, которого мы уже не сможем зачать? Зачем эта изощренная пытка, если кончилось все полным крахом, инвалидностью и бессилием?”

“Не знаю…. Я обещаю тебе, что буду искать ответ, но сейчас у меня его нет. Я только одно знаю, Дов. Если не верить в то, что Он делает все ради нашего блага, нам с тобой не выжить.”

“Нам с тобой? Что ты знаешь о настоящем “не выжить”, счастливая девчонка на двух ногах?”

Ночь располагает к лишним откровениям. И я рассказывала ему, что я знаю о “выжить”. И он соглашался, что инвалидность бывает разной.

И снова ниточка, связывающая нас, натянулась и сблизила наши Пути. Написав выписное письмо для Давида, обняв, слегка отстраненную, холодную Орли, я отправилась домой, в свою деревню. Предстоял долгожданный Шаббат.

“Нехама, – прозвучал голос нашей ребицен в телефоне – обязательно приходите завтра днем в синагогу. После очень  долгой болезни выписался из больницы наш новый сосед. Они совсем недавно переехали, и он сразу попал в больницу. мы устраиваем праздничный обед в его честь.”

Так мы с Бьяликами стали соседями.

“Прости. Мне понадобилось время понять твои слова. И много сил, чтобы признаться себе, что я не жертва обстоятельств. Я, действительно, хочу быть с ним. Спасибо, док, что помогла понять это.”

Прошло несколько лет. Мы часто встречались, много разговаривали, ели фрукты, куная их в растопленный шоколад, пили красное вино, в котором Давид прекрасно разбирается, играли в бинго. Жизнь шла своим чередом. Маленький Шай (подарок, так переводится его имя) уже начинает топать ножками, периодически опасливо приземляясь на попу. Когда Орли и Давид сказали мне, что хотят попробовать зачать ребенка, я заплакала. От счастья и от удивления, как неразрывно удерживает нашу связь жизнь. Тогда я проходила стажировку по сексуальной реабилитации инвалидов. И одной их ротаций этой стажировки была клиника искусственного оплодотворения, которая специализировалась на спинальных больных.

Давид закончил заочно юридический факультет. Сейчас он принимает решение, соглашаться на работу в офисе, где специально для него делают рампу, чтобы удобно было въезжать в здание и оборудуют кабинет на первом этаже, или открывать частную практику. Орли помолодела после родов и страшно гордится своими мужчинами. После длительной войны между мной и ею, в доме  поселилась сиделка, которая выполняет всю неприятную часть ухода за инвалидом, позволяя жене оставаться женой, возлюбленной, другом.

Мне часто бывает нелегко. И часто приходит в голову мысль “почему Он так не логично управляет моей жизнью? Почему так изощренна боль?”. И тогда я вспоминаю Давида и Орли. Его непобедимую волю к жизни и ее мудрый выбор.

Д-р Нехама Мильтон разработала уникальную систему оздоровления для души и тела. Вы легко найдете ее в ФБ