Светильники надо беречь…
Не многие из нас помнят, что "Маленький принц" был посвящён другу Сент-Экзюпери - писателю Леону Верту. Шла война. Леон Верт остался в оккупированной Франции.
В минуты, когда душа ищет уединения, я открываю эту книгу. Она всегда у моего изголовья, стоит лишь протянуть руку, и я вновь оказываюсь в знакомом с юности мире, где поражает глубина мысли, внутренний поиск своей истины, благородство и чистота помыслов. Уже давно стёрлись границы между отдельными произведениями, собранными вместе. Все они: и "Планета людей", и "Ночной полёт", и "Маленький принц", и репортажи, письма, очерки Антуана Сент-Экзюпери слились для меня в одну реку, и я пытаюсь пробиться к её подводному течению. Я никогда не устаю читать эту книгу, потому что она подобно колодцу в пустыне: чем на большую глубину ты копаешь, тем прекрасней и чище вода.
"В чём же истина человека?.. Если на этой почве, а не на какой-либо другой, апельсиновые деревья пускают крепкие корни и приносят щедрые плоды, значит, для апельсиновых деревьев эта почва и есть истина. Если именно эта религия, эта культура, эта мера вещей… дают человеку ощущение душевной полноты… значит, именно эта мера вещей и есть истина человека".
Сент-Экзюпери постоянно обращается к самым глубинам своей души, уходит от всего поверхностного, признаваясь, что есть тяготение, которое привязывает его к самому себе. Во всём он добирается до сути, до истока, до ростка, который поначалу невидим глазу, но пробивается сквозь наслоения камня к солнцу. Он задумывается над парадоксом: почему в пустыне, лишённой ярких красок, оторванной от всего мира, внутренняя жизнь человека не только не замирает, но, наоборот, пробуждается. Откуда идёт импульс? И приходит к мысли: "Человеком управляет дух".
"Царство человечье внутри нас", – делится он с матерью своими раздумьями. Внутренний мир человека подобен пустыне, он тоже не сразу открывается глазу. Мы – народ, сформировавшийся в пустыне, привыкший искать в ней источники жизни. И открывать при этом суть самих себя. Возвращаясь сегодня к Сент-Экзюпери, я вновь и вновь задумываюсь над тем, как Тора повлияла на всё человечество. Взгляд на человека, душу его глубоко проник в культуру всех народов мира.
Матери, первой, нёс он свои открытия: "Читал Библию: какое чудо, какая простота, какое величие стиля и часто – какая поэзия. Заповеди, занимающие добрых двадцать пять страниц, – шедевры законодательной мысли и здравого смысла. Все законы морали поражают своей продуманностью и красотой: это великолепно.
Есть ли у вас притчи Соломона? А "Песнь песней" – какая прелесть! В этой книге есть всё, иной раз даже пессимизм, куда более глубокий и куда более правдивый, чем у писателей, подражающих этому жанру в угоду моде. Читали ли вы "Экклезиаста"?"
Вспомнила письма к матери, перечитывая "Маленького принца". Всё в этой мудрой притче – полно глубокого смысла, обращено к душе человека: "Знаешь, отчего хороша пустыня? – спрашивает Маленький принц и сам отвечает: – Где-то в ней скрываются родники…"
Помните, как трудился фонарщик на маленькой своей планете, зажигая и гася фонарь? Каждую минуту он зажигал фонарь и опять гасил его. Планета была так мала, что на ней только и могли уместиться: он и его фонарь. Человек и его душа тоже один-на-один друг с другом. И свет, который пробуждается в душе, требует постоянных усилий: чтобы не погас, чтобы не пропала искра, зажжённая фонарщиком. "Светильники надо беречь: порыв ветра может погасить их…" Это тоже из "Маленького принца". И, подобно фонарщику, нельзя разрешить себе остановку, чтобы не пропустить захода солнца.
Прочла я однажды слова о фонарщике, только принадлежали они не писателю, а раби Шалому Дову-Беру из хасидской династии Любавичей. То был диалог между ним и его хасидом.
Спросил хасид: Что значит быть хасидом?
Ответил рабби: Хасид похож на фонарщика. Фонарщик зажигает фонари, которые ещё не горят, а хасид – еврейские души, которые нужно зажечь.
Так сказал он и повёл за собой хасида к теме души и света, к тем самым духовным сферам, которые далеко не сразу открываются в этом мире, далеко не сразу, да и не всем.
Спросил хасид: Надо ли зажигать фонарь, стоящий в пустыне?
– Да, – сказал рабби. – Первое: для людей, чтобы видели, как бедна пустыня: нет в ней ни деревца, ни кустика. Но когда ты зажигаешь фонарь – то и пустыня видит себя, свою обнажённость, свою бедность…
И снова задал хасид свой вопрос: А надо ли зажигать фонарь, стоящий в открытом море?
– Да, – сказал рабби. – Фонарщик должен сбросить одежду, прыгнуть в бушующее море, доплыть до фонаря и зажечь его своим факелом.
Не этот ли свет нёс в своей душе Сент-Экзюпери, и, как фонарщик из "Маленького принца", постоянно освещал им тьму? В Израиле я стала читать его по-другому, открывая то, что ускользало от моего взгляда прежде. Быть может, я просто прикоснулось к тому источнику, из которого он черпал…
Не многие из нас помнят, что "Маленький принц" был посвящён его другу – писателю Леону Верту. Шла война. Леон Верт остался в оккупированной Франции. Сент-Экзюпери с тоской и тревогой думал о нём, но это были мысли о нас, евреях, которых он знал и любил, с которыми был дружен. Он представил себе затемнённый город военного времени, голод, холод, страх преследования. Мысли его всё время возвращались к Леону Верту. В "Письме к заложнику" он писал: "Если мне доведётся принимать участие в войне, я буду сражаться и за тебя… Я вижу, как ты слаб, и какие угрозы нависли над тобой. Тебе – такому французу – смертельная опасность грозит вдвойне: и потому, что ты француз, и потому, что ты еврей. Задача наша – вернуть вам свободу на нашей земле, где вам принадлежит неоспоримое право укореняться и расти… Не нам нести духовный свет тем, кто уже, как воск свечу, питает его собственным существом".
И вновь мысль о свете. Духовном свете. И она возвращает меня к нашему, еврейскому, восприятию света. Оно – из Торы. Свет – самое первое творение в мире. "Не солнце будет тебе более светом дня, и не блеск луны будет давать тебе свет, но Г-сподь будет тебе светом вечным" – эти слова пророка Исайи подчёркивают духовную основу света. Свет в Скинии Завета, свет Меноры, свет субботних свечей в еврейском доме… Душе нужен свет. Зажечь искру света – всё равно, что зажечь фонарь в пустыне или бушующем море. Душа человеческая может быть подобна выжженной солнцем пустыне – и тогда так трудно пробудить её к жизни, но может быть и подобна бушующему морю. И нужно преодолеть сопротивление волн, чтоб доплыть до цели. Рабби Шалом Дов-Бер так толковал эти слова: "Обнажённой душой нырнуть в мёртвые волны не согретой верой души, добраться до её сокровенной еврейской сути и зажечь "свечу Г-спода". Сказано в Мишлей: "Душа человека – светильник Г-сподень".
напишите нам, что вы думаете о видео
Благодарю за ваш ответ!
комментарий будет опубликован после утверждения