Человек для человека

 

 Человек – для человека, жизнь – для жизни. В конечном счете все сводится к тому, чтобы найти свою цель жизни и честно служить ей, исполняя свой долг.

 

Молодая учительница сказала мне:

– Я счастливый человек: я делаю свое дело.

Почти все проблемы снимаются у человека, нашедшего дело своей жизни – свое дело.

К беде нашей, долг и правда, подобно совести и миролюбию, могут расходиться. Тогда человек не чувствует себя хозяином своего дела: или оно пустое, ненужное, или делается не лучшим образом. Когда кругом царит распущенность, неразбериха, обман – в деле нет правды. Человек не может быть счастливым.

Делай что должно, и пусть будет что будет.

 

Но коль скоро долг – составная счастья, если нам предстоит научить детей делать что должно, чтобы они достигли счастья жизни, то будем поосторожнее с этим словом – "долг". Как бы нам не спугнуть синюю птицу счастья!

Мы хотим вырастить человека долга? Значит, нам нельзя пользоваться словами "долг", "должен" для попрека и принуждения. Говорить ребенку: "Ты должен, ты обязан, это твой долг, мало ли, что тебе не хочется, в жизни многое не хочется, а надо делать, мне, может быть, тоже не хочется на работу ходить" – это все равно что охаживать его ремнем и приговаривать: "Будь счастлив, сколько раз тебе повторять, чтобы ты был счастливым!"

 

Когда мы сердито внушаем ребенку: "ты должен, ты обязан", он отталкивается от этих слов, и, быть может, на всю жизнь. Заботясь о будущем счастье ребенка, мы требуем от него исполнения долга, а на самом деле отнимаем у него возможность счастливой жизни, отлучаем от счастья.

 

Это старый, традиционный вопрос этики – о долге, морали и радости. Философы думали, например, что морально лишь исполнение долга, а долг – то, что мы делаем против желания. С этой точки зрения мораль состоит в самопринуждении. И многие люди думают, что долг – это то, чего не хочется делать.

 

Да нет же, нет! Как огня следует бояться такого взгляда. Это самое страшное, что только может произойти с нашими детьми – если в их сознании долг разойдется с радостью и счастьем, если им будет казаться, что работа, долг – это одно, а радость жизни – это другое. Вырастут люди раздвоенные, несчастные и, главное, неспособные понять, отчего же они несчастны. Все несчастья в жизни, все – оттого, что человек дурно воспитан и считает долг обузой. Он обычно оправдывается тем, что не нашел свое место – вот нашел бы, и был бы счастлив; а делать с удовольствием всякую работу, принимать всякий долг перед правдой он не научен. Воспитанного человека даже смерть близкого не убивает – он принимает ее как неизбежное; невоспитанный несчастен от малейшего неудобства.

 

Но если мы не станем применять слово "долг" по пустякам ("Убери постель! Это твой долг!"), если мы будем помогать детям выполнить свой долг так, чтобы он никогда не был им обузой, то постепенно чувство долга само вызреет в душах детей. В хорошей семье никто не напоминает друг другу о долге, никто не следит за тем, как исполняет свой долг другой, но каждый радостно несет свои обязанности, постепенно завлекая детей радостью всякой работы. Можно сказать, что такие люди вовсе не знают долга, а можно сказать, что они только по долгу и живут. В таких семьях и вырастают дети, о которых потом, через годы, будут говорить: "Добрые люди долга".

 

Соединим в сознании ребенка долг и радость – и больше ничего для воспитания не нужно.

"Как же так, – спросят, – вы же говорили, что надо желать счастья ребенку, а больше ничего не нужно!"

Да ведь это все одно и то же. Тысячи слов в книжке, но все они про одно и то же, таинственное и невыразимое – его нельзя объяснить и передать иначе как растратив великое множество обыкновенных и высоких слов.

 

Вглядываясь в незнакомых детей, я не думаю о них "хороший", "плохой", а прежде всего стараюсь понять: счастливый? несчастный? несчастненький? Как бы там ни было, пусть выпадет нашим детям лучшая доля, пусть никогда не угаснет в них стремление к счастью, пусть они чувствуют себя счастливыми, живя в сознании правды и долга перед нею.

 

По известным словам Толстого, все счастливые семьи счастливы одинаково. Почему? Да потому, что люди до ужаса изобретательны на неправду. А правда – одна, а долг у людей один: любовью своей и совестью поддерживать правду на земле.

 

Давным-давно было открыто, что детство – не подготовка к будущей жизни, оно и есть сама жизнь человека. Жан Жак Руссо, впервые понявший это, высказал свою мысль в довольно страшной форме. Он писал, что нельзя знать, сколько проживет его воспитанник Эмиль. Может быть, и всей его жизни будет лишь лет восемнадцать? И что же, говорил педагог, я лишу его счастья детства ради той жизни, которой у него не будет?

Наш долг перед детьми – дать им детство, сохранить его.

 

Как неспешно созревает плод в материнской утробе, а если раньше времени родится, то выходит порой болезненным, слабым, так и человек постепенно созревает в теплой семейной утробе, и если раньше срока прервать его детство, то он выйдет нравственно недоношенным.

Счастью учатся в детстве. Стремлением к счастью на всю жизнь заражаются и заряжаются в детстве.

 

 

Были бы они счастливы, наши дети, и были бы они здоровы. Ничего не надо, были бы они здоровы сегодня и всегда!

Но многие из нас даже и не представляют себе, насколько физическое здоровье ребенка связано с его духовным состоянием, с его счастьем.

…Утром собирались в школу. Мама подала шерстяной шарф, а сын-пятиклассник не захотел надевать его: никто с шарфами не ходит, что же он, будет один? Мама подняла крик, она вспомнила все болезни мальчика, сказала, что не пустит в школу, что он неблагодарный, что он хочет уморить ее, – ну, словом, сказала все, что говорят в таких случаях мамы. Мальчик выбежал из дому, хлопнув дверью. Так они воюют по каждому поводу. Каждый день начинается стрессом и им заканчивается.

 

Мама права. У мальчика слабое горло. Мама боится простуды. Мы все боимся детских простуд и заразных детских болезней и думаем, что важнее всего для здоровья ребенка – чистота и закаливание, и кажется, будто этого достаточно. Наверно, три четверти всей педагогически-медицинской литературы – о простудах и о том, что не надо кутать детей.

 

Между тем новая, куда более страшная беда, чем простуда, на пороге нашего дома. Болезни сердца и сосудов приобрели характер эпидемии – врачи не могут справиться с нею. Академик Академии медицинских наук А.Н.Климов и доктор медицинских наук Б.М.Липовецкий пишут: "Так было в средние века, когда люди бедствовали от чумы и от холеры, так было в XIX веке, когда туберкулез распространился в катастрофических масштабах, так и в настоящее время требуется мобилизовать все силы, чтобы победить инфаркт".

 

Эпидемия! Мобилизовать все силы!

Истоки сердечных болезней еще недавно обнаруживали у пятнадцати-шестнадцатилетних подростков, а теперь уже говорят, что их надо искать у пяти-шестилетних детей. Группа врачей из Каунаса установила, что заболевшие инфарктом люди в детстве меньше любили родителей, чем в контрольной группе, у них чаще была грубая мать, они чаще убегали из дому, меньше любили школьных учителей… Врачи, прежде призывавшие только закаляться, теперь говорят о чуткости к детям и уважении друг к другу. От инфаркта бегом не убежишь, сердечные болезни лечатся только сердечным теплом.

Борясь с простудой, мама закладывает в ребенка будущий инфаркт. Нелепость – другим словом не назовешь.

Да и не только инфаркт. Ленинградский ученый М.Мелик-Парсаданов пишет: "Стрессовые недуги" – этим общим названием определяют сейчас специалисты целый круг различных заболеваний, в основе которых лежит одна и та же причина: отрицательные эмоции. По мнению ученых, риск возникновения таких недугов, как инфаркт, гипертония, диабет, язвенная болезнь, даже рак и кариес зубов, в значительной мере определяется реакцией человеческого организма на стрессовые ситуации".

 

– Ты меня до инфаркта доведешь! – кричит мама сыну, не подозревая, что своим криком и она может довести сына до инфаркта, до язвы, до рака или хотя бы до зубной боли.

Иннокентий Анненский написал дивные строки:

 

 

Не знаю, есть ли другие стихи, настолько же полные любви к дому, к семье, к маленьким?

Но говорится: "Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало". Я прежде так понимал это: чем угодно занять ребенка, лишь бы он не плакал, не мешал, детский плач сильно досаждает. Но старая женщина объяснила, что у пословицы совсем другой смысл: дети вообще не должны плакать!

Что угодно, лишь бы дитя не плакало; ребенку вредно плакать, и этот вред для здоровья опаснее того педагогического вреда, которого мы обычно боимся, говоря: пусть поплачет, ничего с ним не случится, не умрет.

 

Лучше, конечно, закалять ребенка; но можно и не закалять. Лучше не кутать; но можно и кутать. Но плакать детям нельзя. Воспитание в наши дни должно быть противоинфарктным, антиязвенным, противораковым.

 

Были бы наши дети здоровы! И телом, и нервами, и духом. В здоровом теле здоровый дух? Но ведь у крепкого духом человека и здоровье крепче, он легче справляется с болезнями. Конечно, когда пятилетний капризничает, канючит, добивается своего слезами – то стоит потерпеть, к тому же мама всегда знает, плачет ли мальчик от обиды или ревет, подсматривая одним глазом, какой эффект он производит и скоро ли мама сдастся. Но будем и уступчивы, придем на помощь, вытрем слезы – пусть лучше дети не плачут. Куда проще совет: не обижайте маленьких. Это опасно для их здоровья.