Миля

Миля
 

Старый Эмиль имеет живописную внешность и частенько подрабатывает натурщиком в Академии художеств и в Мухе. Он не раздевается – с него пишут портреты. Если бы Эмиль разделся, то студенты бы заплакали от жалости к нему, глядя на Милино худющее измождённое тельце. Его портрет можно использовать в картинах на ветхозаветные темы.
 

Одевается Эмиль с чужого плеча и все вещи ему сильно велики. Если бы у Мили был сиамский близнец, то любимый Милин пиджак был бы как раз на них двоих. Перед тем как облачиться в тёплую армейскую куртку ЦАХАЛа, рэб Миля запахивает свой любимый пиджак и пристёгивает борт к специально пришитой пуговке на пояснице.
 

Фраза – "в его лице отразилась двухтысячелетняя скорбь еврейского народа" – меньше всего подходит для описания внешности этого маленького человека. Его лицо всегда светится, а глаза бегают в поисках объекта для шутки.

– Менты сейчас остановили, документы проверили. Я им говорю: -У вас ОМОН, а у нас ОРОН.
– Какой ещё Орон?
– Отряд раввинов особого назначения.

Первый раз я увидел Эмиля в своё первое в жизни посещение синагоги. Он вошёл и начал здороваться со всеми. Дотрагивался до каждого и заглядывая в глаза говорил:- " Шехина на тебе". Я в тот раз расчувствовался и стоял после молитвы в прострации, как блаженный. Ко мне подошёл рэб Миля:
– Ты сейчас на обед пойдёшь. Хочу дать тебе пару советов – говорит Эмиль с серьёзным видом.
Я, как доверчивый неофит, приготовился слушать. Миля продолжил:
– За столом о делах не думай – всё проешь. Во сне тоже о делах не думай – всё проспишь. В туалете вообще ни о чём не думай. Шабат шалом, встретимся под столом.

Раньше Миля играл на скрипке в Мариинке, но после того как умерла его жена, Миля играть перестал. – Я играл для Машеньки, а теперь – не для кого.

У Миши Левина сеть магазинов Hi-End audio. Миша каждый шабат приглашает к себе на обед местных бедняков и интересных людей. Милю приглашает всегда, если успевает поймать прежде, чем тот ускользнёт на фарбренген в полуподвальную столовую в синагоге. На фарбренгене можно махнуть стаканчик водочки, а у Миши – только рюмку вина для освящения субботы и чуть-чуть Хеннеси.
Сидим за столом у Миши. Все представляются друг другу, знакомятся. Эмиль сосредоточенно рассматривает блюда на столе. После омовения рук Миша читает благословения и преломляет хлеб. Обед начинается. Эмиль поворачивается к пожилому гостю и спрашивает:
– Как вас зовут, вы сказали?
– Эмиль, мы с вами уже три года ходим в синагогу, а вы никак не можете запомнить как меня зовут. Меня зовут Владимир Михайлович, а по еврейски – Зеэв бен-Моше. Мой дед был главой еврейской общины города Тамбова.
Эмиль кивает и надевает себя на большой бутерброд с икрой. Прожевав произносит.
– Зеэв – это волк. – и отправляет в рот кусок колбасы. Прекращает жевать и глядя на Владимира Михайловича говорит:
– Тамбовский волк тебе товарищ.

Рэб Миля живёт на улице Лёни Голикова. Он её называет – улица Лёни Алкоголика. А что, говорит, -" Вполне приличное название – есть гораздо хуже -" Рабфаковский переулок", или – "улица имени болезни Боткина.

Его квартира после смерти жены превратилась в приют для еврейских бездомных. Там жили кто угодно, кроме Мили. Миля частенько после шабата оставался в синагоге на неделю-другую. Спал в ешиве, там же и столовался. А отрабатывал разными мелкими поручениями. Миля – человек талантливый и на все руки мастер.

Так было до появления Иосифа. Его Миля встретил в своём дворе. Иосиф сидел на скамейке по стойке смирно, вытянув спину и оперевшись на стариковскую деревянную палку. На Иосифе был хороший костюм, а на костюме – несколько рядов орденских планок.
Иосиф сидел уставившись вперёд, а по его щекам текли слёзы. Миля остановился напротив Иосифа и поглядел в ту сторону, куда смотрел Иосиф, но его взгляд упёрся в голую стену. Миля громко спросил:
– Ты что ревёшь? Ты что, не знаешь, что генералы не плачут?
– Я – не генерал. Я – полковник в отставке, – пробасил Иосиф.
Миля сел рядом, дотронулся до Иосифа и прошептал: – Шехина на тебе.
Иосиф вздрогнул от этих слов и внутри него что-то сжалось и откуда-то из глубины памяти резанул тонкий спасательный лучик. Иосиф закрыл лицо рукой и медленно нараспев начал говорить:" Шма йисроэйл адэйной элохэйну адэйной эход".
Миля взял Иосифа за локоть и сказал: – Пойдём ко мне, выпьем по рюмочке.
Иосиф в тот день лишился квартиры. Миля его приютил, и это было большое везение для обоих. Иосиф выгнал бомжей, успевших порядочно засрать Милину квартиру и отобрал у Мили все деньги, чтобы тот не пропивал их. Теперь Иосиф и Эмиль ходят вместе в магазин и поликлинику. Иосиф следит за хозяйством, готовит, стирает и заставляет Милю каждый день переодеваться в чистое. Иосиф не ходит в синагогу и хранит свой партийный билет, но по вечерам слушает, как Миля читает Тору.

Ешива. Хаим Толочинский ведёт урок :
– Написано, что мир спасётся тридцатью скрытыми праведниками.
– А почему скрытыми, – спрашивает рэб Миля, – они что, прячутся?