Жажда, но не к воде

Не испытываю голода к хлебу, и не жажды к воде –
Жажду лишь услышать слово Господа.

Мы столкнулись с ним лицом к лицу субботним утром на ступеньках Маарат Махпела  (усыпальницы Праотцев) в Хевроне. Первое ощущение было, будто я знаю этого человека 100 лет. Видимо, и он почувствовал нечто подобное. Разумеется, мы разговорились. Секрет раскрылся почти сразу. Оказалось, что мы оба учились у одного Учителя. Я встретил его в Киеве в далеком 1989 году, а он — в Эйлате пару лет назад. Раби Нахман говорит, что ученик несет на своем лице отпечаток лица учителя. Наверное, это и  «сработало» при нашей встрече.

В наши дни бреславский хасидизм буквально расцвел в Стране Израиля, и раскрыл за  последние годы множество ярких лидеров, привлекающих сотни и тысячи последователей. Нет необходимости называть их имена — они и так на слуху. О нашем Учителе можно сказать его же словами, когда он описывал неповторимый мир Бреслева полувековой давности, хасидов высокой пробы, подобных которым трудно отыскать сегодня. Рассказывая о встрече Рош а-Шана в Иерусалиме (Умань  была тогда наглухо закрыта «железным занавесом»), он перечислил несколько славных имен, покрытых легендарной славой, а затем добавил: «А сколько там было простых «овдей а-Шем» (работников Творца), которые удостоились пройти через этот мир незаметно!»…

Я рассказал своему новому товарищу, какой удивительный подарок подарил мне Творец в самом начале моего пути в еврействе. На дворе стояла перестройка, догорал Чернобыль, который находится  всего в 130 километрах от Киева, где я жил.  Союз разваливался на глазах. Было ясно, что нужно оттуда бежать. Но куда? Ни сытая Америка, ни прикинувшаяся доброй по отношению  к евреям бывшая нацистская Германия не привлекали никак. По принципу: «Что-то делать надо», я стал изучать иврит. К нам в Киев приезжали учителя иврита, светские израильтяне, желавшие поразить наше воображение изобилием израильских супермаркетов, но эти рассказы и их рассказчики  скорее отталкивали. В один прекрасный зимний день мне предложили поехать на «продвинутый» курс иврита в Москву. Там я узнал, что существует другая еврейская жизнь. На московской окраине  в полуподпольной квартире действовала  ешива. Еврейские умники поразили меня своей серьезностью, но не более. На прощание я сказал им, что хотел бы познакомиться с этим миром более глубоко, но должен уже возвращаться в Киев.

– А ты знаешь, – сказали мне, – что в Киеве тоже открывается ешива?

Через несколько дней я стоял на пороге квартиры в киевской  многоэтажке, куда мне предложили прийти для знакомства с иудаизмом. Не помню, кто открыл дверь, но первое, что я увидел, войдя в дом — это худого еврея в талите с вдохновенным лицом, надевающий тфиллин рабейну Там.  Он делал это с таким трепетом и воодушевлением, его лицо светилось такой радостью и неземным светом, что я сразу решил: если ЭТО — иудаизм, то я тоже этого хочу.

Через пару недель он взял меня с товарищем в Умань (преподавая днем в открывшейся в Киеве ешиве, он ездил туда по ночам) и там слово в слово произнес с нами Тикун а-клали (мы тогда с большим трудом читали на иврите, и сами вряд ли бы справились). Встреча с Учителем и поездка в Умань были тем чудесным подарком Творца, которые определили мой дальнейший путь в еврействе.

Настала очередь Рони (так звали моего нового товарища) рассказать свою историю. Рав Шимон (имя изменено) приезжает каждую неделю из Иерусалима в пляжный Эйлат, чтобы поддержать там евреев, чьи души жаждут возвращения к своему небесному Отцу. Рони оказался одним из  них.

– Однажды жарким  утром рав Шимон спросил меня, – рассказывает Рони, – ты уже окунался в микве? – Нет? – Тогда пойдем окунемся в море.

– Как, здесь? – удивился я, — но ведь это — частная территория — причал для лодок!

– От лодок ничего не убудет, – улыбнулся рав Шимон.

Через несколько минут мы вышли из моря свежие и обновленные, будто заново родившиеся.

– Теперь — итбодедут, беседа с Творцом – скомандовал рав Шимон, и снова улыбнулся, –  совсем недолго. Минут десять.

Мы подошли к пальмовому полю на окраине Эйлата.

– О чем молиться? – спросил я.

Рав Шимон помолчал. Потом посмотрел на меня.

– Ты хорошо чувствуешь себя после окунания в море, – не правда ли? Посмотри на эти пальмы  и растения вокруг нас. Им жарко. Они давно не получали ни капли воды. Они хотят пить.

– Я понял всем своим существом, – продолжил Рони, что буду просить о дожде. Но как?

– Сейчас мы выучим галаху (закон), – сказал раби Шимон, – в Талмуде сказано, что нельзя проходить между двумя женщинами, двумя собаками и двумя пальмами.

– Как раз в этот момент на моем пути возникли две пальмы. Когда я их обошел, рав Шимон куда-то  исчез. Я понял, что нужно найти свои слова в молитве. «Дождя, дождя, дождя», – повторял я. На глазах пылающее небо затянулось тучами, и с неба  упало несколько капель. «Вот это чудо, – вырвалось у меня, – дождь с небес!»

– Нет, это еще не дождь, сказал непонятно откуда возникший рав Шимон. – Творец мира, воскликнул он, – Твой иссохший  мир жаждет дождя!

– И вот тут полил настоящий ливень. Я стоял изумленный и потрясенный, – закончил Рони свою историю.

***

Творец мира! Твой иссохший мир жаждет дождя! Миллиарды душ Твоих запутавшихся творений желают вернуться к Тебе! Жажда пронизывает все мироздание. Пролей нам с Небес благодатный дождь разумения. Пошли нам праведного Машиаха, который возвратит нас к Тебе!