Что за дискриминация?!

Такой вопрос. Два друга решили пойти в ортодоксальную синагогу.  Один из них еврей, другой – нет. Оба идут в первый раз. Еврей никогда не ел кошерную пищу, накануне прелюбодействовал с замужней женщиной, в общем, «одел кипу» в первый раз. Однако, его товарищ-нееврей интересовался Танахом, он даже может читать на иврите.  В синагоге наступает время читать благословение на Тору, вызывают “нечистого” еврея, а друг просто сидит. Почему такая дискриминация? Сами того не подозревая, раввины дают повод для размышления: а может, в реформистской синагоге будет лучше друзьям?
Марк

Уважаемый, Марк! Спасибо за интересный вопрос. Поскольку Вы так любите истории, я Вам расскажу еще одну (а, может быть, и не одну). Правда, не исключено, что  Вы ее где-то слышали или читали. Жил-был на свете один студент. Талантливый парень, правда, очень бедный. А неподалеку от него жила жадная старуха-процентщица (ну, типа ростовщицы). Вот, парень и думает: ведь это же несправедливо, что у нее столько денег, а у меня – нет. Ведь я такой умный, хороший, талантливый. А она – наоборот. Думал он, думал, а потом решил: “Зарублю-ка я старуху топором, а деньги возьму себе – ну, типа, по справедливости”.

Думаете, зарубил? Не-а! Это у Достоевского он был непродвинутый.

А наш был парень сообразительный. Подумал еще не много, и решил: “Убивать старуху невыгодно. Засудят ведь и сошлют на каторгу”. Зато он вступил в революционную партию, которая написала на своем знамени отнять деньги у всех богатых и отдать бедным.

Что из этого всего получилось, мы, к сожалению, все хорошо знаем.

Не знаю, как Вам, а мне эта история очень напоминает Вашу.

Вы спросите чем? Очень просто, обе истории основаны на постулате, что человек САМ в праве решать, что справедливо, а что нет. Так считали революционеры, так считают сегодня реформисты, и так может посчитать ваш “продвинутый” знакомый-нееврей. Но если у него найдется немного здравого смысла и смирения, то он подойдет к раввину и вежливо спросит: “Объясните мне, пожалуйста, уважаемый, почему вот моего товарища вызвали к Торе, а меня нет?”

Ответит ему раввин: “Послушай, дорогой, лично я тебя очень люблю и уважаю, но к Торе пока что никак не могу позвать. Вот если пройдешь гиюр, тогда, пожалуйста, с огромным удовольствием!”

“Но может сейчас тоже как-то можно? Уж больно хочется! Я вот на синагогу деньги дам – тысячу долларов”.

“Слушай, дорогой, ты такой хороший человек, щедрый, сердце у тебя такое доброе. Но, извини, никак не могу. Каждый еврейский ребенок знает: “Тору заповедал нам Моше, наследие общины Яакова” (Дварим, 33:5). Тору Творец дал еврейскому народу. Вот становись евреем, тогда и поговорим”.

Наш герой задумался и говорит раввину: “Ну ладно, со мной понятно. Но почему  ты вызвал к Торе моего друга. Знаешь, какой он нехороший еврей? И вообще, кипу надел первый раз в жизни!”

“Вот именно поэтому я его и вызвал”, – ответил раввин.

“???”

“Я не хуже тебя вижу, как этот еврей далек от Торы. Но я хочу дать ему шанс. Ведь, по крайней мере, у твоего друга есть оправдание – он вообще ничего не знает о Торе и ее заповедях. А ведь бывали случаи, когда даже большие злодеи совершали раскаяние. Вот послушай, например, историю, которую рассказал мой товарищ, бреславский хасид.

В страшные годы революции и гражданской войны, среди бандитов, промышлявших грабежами, был один еврей по имени Моше Цадок. После революции, скрываясь от властей, он по каким-то причинам нашёл прибежище в Умани. В какую бы синагогу он не заходил, его выталкивали оттуда с проклятиями, вспоминая былые «заслуги».

В годовщину смерти отца ему негде было сказать Кадиш. Не имея выбора, он пришёл в синагогу браславских хасидов, и сказал Кадиш там. Когда он закончил Кадиш, подошел к нему рэб Янкель из Житомира и сказал:

 – Если ты уже сказал Кадиш, то надень теперь тфилин.

В голосе рэб Янкеля не было ни вражды, ни насмешки, и Цадок послушал его.

С тех пор он стал заглядывать в бреслевскую синагогу. Постепенно он полностью преобразился, и превратился в настоящего «бааль тшува» – человека по-настоящему раскаявшегося и страстно желающего вернуться к Творцу.

Часами он, плача, читал Тэилим (псалмы Давида) и «Ликутэй тфилот» – проникновенные молитвы, составленные раби Натаном.

Когда по приказу властей в Умани были закрыты миквы[1], подошёл к нему раби Леви Ицхак Бендер и сказал:

– Моше! Ты убивал евреев – теперь оживляй евреев. Позаботься о микве. Это будет исправлением для твоей души.

Тот послушался. У себя в конюшне (он работал конюхом) Цадок выкопал яму глубиной около пятидесяти метров, пока не нашёл воду. Этой миквой пользовались потом несколько лет. В годы сталинских репрессий, когда донос мог стоить ему жизни, это было настоящим самопожертвованием”.

Наш герой молча, не перебивая, выслушал историю и призадумался. Теперь он смотрел на своего товарища совсем другими глазами.

Нам тоже есть о чем подумать, не правда ли?

Надеюсь, что ответил на Ваш вопрос.

С уважением,

сотрудник сайта Бреслев, Давид Шенкарь.