Памяти Менделя Москалика

Отец Менделя был один из ближайших учеников шестого Любавического ребе. Он занимался тем, что когда в каком-то городе закрывали ешиву или хедер, то он приезжал и заново тайно открывал.

 

Его отец был страшный курильщик. Прикуривал от одной закрутки другую. Его преследовали. Он переезжал из деревню в деревню. Прятался, каждую ночь ночевал в другом месте… И как-то в субботу ночью он проснулся … Там горела керосиновая лампа. Он забыл про Шаббат  (Субботу)– и от нее прикурил…

 

 Затянулся – и понял, что нарушил Субботу…

 

Так он сразу бросил курить. Навсегда.

  

Его, конечно, преследовали и арестовали – он так и умер в сталинской тюрьме. Так Мендель мне рассказывал.

 

Сам Мендель до войны учился в ешиве, с трудом понимал по-русски. Когда началась война, его взяли в армию и послали на фронт, под Ригу. Показали за два дня, куда нажимать, чтобы выскочил патрон. И куда бежать.

 

Утром просыпаются – громкоговорители сообщают:

 

– Сдавайтесь в плен, вы окружены. Мы рассстреливаем коммунистов и евреев, а вам, русским братьям, будет хорошо.

 

Вся часть сдалась в плен.

 

Построили их и говорят:

 

– Коммунисты, офицеры и евреи! Шаг вперед!

  

Он стоит. Его то один, то другой подталкивает, – а он продолжает стоять. А коммунистов и евреев выталкивают…

 

Он остался в строю.

  

Потом начали распределять.

 

– Кто слесарь, кто плотник – шаг вперед!

 

Он стал думать: Какую же специальность назвать?

 

Кричат: дровосеки!

  

Решил, что дрова колоть он тоже сможет. И он  вышел.

 

 Стали распределять их по парам. Давали пилу и топор. Русские ребята быстренько находили там друг друга. А с ним никто не хочет быть напарником!

 

Видит: стоит пожилой солдат. Он к нему:

 

– Возьми меня к себе в пару.

 

– Хорошо, хлопчик.

 

Стали записывать, кто какой национальности. Решил, что он скажет, что он чуваш  – акцент у него сильный. Потом пошли дрова колоть.

 

Тот говорит:

 

– Вижу я, хлопчик, что ты не дровосек. Вижу. Но я тебя научу.

 

Пожалел его. Научил ставить пилу. Оказался таким приличным человеком.

   

Как-то в концлагере подходит к нему один здоровенный громила и говорит:

 

– Ты мне напоминаешь моего товарища Мишку, с которым мы вместе работали до войны. Если тебя кто-нибудь будет задевать, ты мне скажи.

 

Через несколько дней он слышит, сидят пленные и один говорит:

 

– Какой же он Мишка? Он же жид. Надо его заложить. Никакой он не чуваш.

 

Мендель тогда пошел к этому громиле и говорит:

 

– Тут есть один – хочет меня заложить. Говорит, что я жид.

 

– Ты только постой около него, а потом иди спать и будь спокоен.

 

Наутро того нашли с перерезанным горлом.

 

Мендель говорил, что тот громила до сегодняшнего дня стоит перед ним. Потому что он фактически спас ему жизнь.

 

Так Мендель Москалик мне рассказывал.

 

Потом, когда его освободили из концлагеря, он сказал о себе, что я, Мендель Москалик, еврей. Так его в советские лагеря послали. Почему живым сдался в плен? Как ты, еврей, выжил у немцев?

  

Когда вышел, то в Подмосковье жил. Потом в Ташкенте, где они познакомились с равом  Зильбером.

  

Боялся он говорить, что его отец сидел в сталинских тюрьмах и был замучен там. Поэтому не сразу попытался вырваться в Израиль.

 

Но в 1972 году он уже начал копошиться, чтобы уехать.

 

Так его убили. Как бы сбили машиной.

 

 Мой старший брат поехал его опознавать. Он увидел, что талит катан был без крови, а рубашка – в крови. Он спросил, как же так.

 

Ему сказали:

 

– Ты хочешь сегодня доехать домой?

 

Мендель Москалик – он был очень честный человек. Очень боялся Б-га. И очень много помогал людям.

 

Он меня поучал:

 

– Яков, ну что ты так переживаешь? Чем я тебе могу помочь? Мита крэхцен? Стоном? Этот крэхцен я должен для себя. Ты эти заботы до пуговицы допускай, а дальше пуговицы – не надо.

  

Мне хочется, чтобы память о Менделе Москалике осталась…

 

Материал сайта www.toldot.ru