Тост

 

Я возвращался из Ахалкалаки в Тбилиси с первенства Грузии по шахматам. Не успел поезд отойти от перрона, как на столе уже стояли вино и закуска. Тамадой выбрали Алика Бокучава.

В период моего детства в Грузии было две конкурирующие шахматные школы: Виктора Арсеньевича Гоглидзе и Вахтанга Гавриловича Карселадзе. Я был учеником первого, а Алик – второго. Я очень любил своего тренера, буквально как второго отца. После его кончины Карселадзе, назначенный тогда тренером сборной Грузии, предложил мне заниматься у него. Несмотря на большое уважение к нему, я не смог принять его предложение, хотя оно сулило большие материальные и иные выгоды: прекрасная стипендия, инди­видуальный тренер. Но мне казалось аморальным переходить к конкуренту своего тренера. Так случилось, что Карселадзе ненадолго пережил своего со­перника.

 

В тот вечер Алик Бокучава был в ударе. Его тосты были оригинальны, тро­гательны. Один мне запомнился особенно. Алик поднял бокал и с невероят­ной гордостью сказал:

– У меня много недостатков, но никто не смеет сказать, что я хоть раз иг­рал в шахматы на деньги.

Мы молча встали и выпили за шахматы и за Алика, который никогда не играл в шахматы на деньги.

 

Я хотел включить этот эпизод в свою первую книгу, но редактор мне от­советовал. Он удивлялся, что тут необычного: ну не в шахматы играл, а в дру­гие игры. Тогда у меня не нашлось ответа. Но какие-то новые события вдруг подсказали мне его. Я подружился с музыкантом, играющим в подземном пе­реходе. Иногда я останавливался, и мы говорили о музыке, о жизни. Бывший доцент Московской консерватории, он не нашел в Израиле работы. Семьи нет, а есть надо. Вот он приобрел синтезатор и спустился в подземный переход. Как заработать больше денег? Наверно, играть какие-нибудь "Бублички". Тро­гательные идишские мелодии наиболее способствуют новому ремеслу. Од­нако бывший доцент играет Скрябина и Рахманинова, по-прежнему часами репетируя дома. Не зря французы говорят: "Все потеряно, кроме чести!" Когда потеряна честь, потеряно все!

 

Раньше в цирках всего мира проводились чемпионаты по французской борьбе. На самом деле это были спектакли с целью привлечения публики. Но раз в год все борцы мира брали отпуск. Арендовали арену, проводили сорев­нования. Публика и репортеры не допускались. Так устанавливалась реальная табель о рангах среди спортсменов и оберегалась спортивная честь.

 

Сейчас в мире увеличилось число разводов. Причем их инициаторами часто бывают женщины. Они жалуются на безынициативность, пассивность мужей, на то, что фактически их бывший любимый превращается в ничто. Я же вспоминаю историю своей семьи. Муж моей тети Люси Териной рано стал инвалидом. Тетя Люся занимала большой пост, была заместителем главврача санатория. Все заработанные деньги она отдавала мужу и каждый день проси­ла его дать ей на расходы. Тетя не изучала мудрых книжек по семейным отно­шениям на курсах. Однако внутреннее чутье подсказывало ей, как продлить годы жизни супруга, увеличивая его значимость в собственных глазах.

 

Еще я вспоминаю: к моей бабушке каждую пятницу приходила "еврейская нищая". Бабушка специально для нее готовила пирог и давала пять рублей на субботу. Они сидели, разговаривали. Женщина любила повторять: "Убей меня – а я у гоя (нееврея) денег не возьму!" А я не понимал и злился: "Если ты уже опустилась до того, что ты нищая, так какая тебе разница?" Может, в заслугу того пирога мы с братом и стали религиозными.

Более десяти лет я пытаюсь жить по-еврейски. Что-то получается, а что-то нет. Бывают соблазны. Бывает всякое. Но каждый раз я вспоминаю слова Али­ка Бокучава и говорю: "Извините! Я в еврея за деньги не играю…"