Десятый

Подраздедение Армии Обороны Израиля,  в котором  я служил, был элитной боевой частью. В годы, когда я был на действительной службе, элитные подразделения содержали непропорциональное количество молодых людей из кибуцев и мошавов – израильская версия подросших детей с ферм.

Многие  кибуцники в нашей  части пришли из а-Шомер а-Цаир –  объединения кибуцев, которое было основано социалистической партией МАПАМ – самой левой и сионистской в израильском политическом континууме. В отличие от нерелигиозных евреев на Западе, тех, кто просто вырос в нерелигиозных семьях, ребята из  Шомер ацаир были категорически против  религиозных. Они рассматривали религию и раввинов  как архаизм  и инструмент принуждения. Для них Тора была не более чем  памятник древней еврейской истории и фольклора. И они видели в  религиозных людях  своих соперников.

Я хорошо ладил с кибуцными ребятами в нашем отделении, потому что я был сельский парень, сам жил в кибуце, хотя и отличался от них сильным   американским акцентом, над которым  они весело шутили. Хотя я не был религиозным вообще, у меня была тяга к иудаизму, я  сохранил теплые воспоминания о консервативной синагоге, к которой принадлежали мои родители  в Силвер-Спринг, штат Мэриленд.

Шуки был большой хриплый солдат, единственный в нашей части  из Иерусалима. Хотя его любимое занятие в отпуске в субботу днем было смотреть матчи своей любимой национальной лиги – футбольной команды Бейтар Иерусалим, когда он возвращался домой, он  надевал кипу на голову в знак уважения к своему  религиозному отцу. Тем не менее, Шуки ел всё, что хотел и делал все, что хотел, потому что  ограничения Торы были не совсем то, чего  он придерживался. Шуки и кибуцники  спорили о политике все время (когда у нас было несколько свободных минут передышки), так как его взгляды были  очень правыми. Но все его любили, потому что он был юмористом, и все покатывались от его шуток.

Мы только что вернулись из опасного задания. У нас была странная реакция – мы  больше боялись и  переживали после  задания, чем до него. После задания  мы  все  прокручивали в нашем сознании всё, что мы пережили и всё, что могло случиться. Перед  заданием независимо от того, насколько хорошо нас готовили, мы действительно не знали, чего ожидать. На этот раз, слава Б-гу, никто не пострадал, но там было несколько опасных моментов, чтобы не сказать больше.

После того, как мы сделали то, что мы должны были сделать, мы вернулись на нашу передвижную базу –  все еще в напряжении.  Наш командир части, командир полка и начальник Северного командования со своим главным инструктором  приветствовали нас. Вместе с ними была капитан  Рина, социальный работник нашей части, которая  решает все личные проблемы каждого в блоке. Нам не терпелось узнать, зачем вдруг оказалась здесь капитан Рина.

Она пошла прямо к Шуки. Она сообщила ему, что его отец умер накануне, и уже был похоронен в Иерусалиме. Так как мы провели 36 часов до задания на базе, тренируясь и готовясь, и были отрезаны от внешнего мира, Шуки не знал ничего о сердечном приступе отца его скоропостижной кончине. Он не был на похоронах своего отца. Капитан Рина старалась сказать ему об этом как можно осторожнее, но всё равно новость сразила Шуки. Он не выдержал и зарыдал.

Потом Шуки вытащил оливково-зеленую тряпку из кармана, вытер глаза и  высморкался. “Я хочу сказать Кадиш” – твёрдо сказал он. “Мне нужно десять человек”.  Были четыре офицера командования. Нас было еще шесть вместе с Шуки. Но возникла проблема – десятым был Ури.  Его мать была лидером в движении Шомер Хацаир. Его отец был несгибаемым атеистом, который обвинял во всех мировых бедах все религии, включая свою собственную. Ури скорее поклянется в верности правительству Сирии, чем станет молиться. Без него нас было только девять человек. В два часа ночи там просто не было других людей вокруг.

Шуки не колебался – он всегда делал то, что должен был сделать, и этот раз не стал исключением. Он начал молитву Кадиш скорбящего с болью и убежденностью в голосе…

 Ури положил руку ему на голову. Когда все остальные сказали “омен”, он  тоже сказал со всеми. Любовь к брату по оружию была гораздо сильнее, чем любая антирелигиозная идеология, он тогда это понял. Он был десятым человеком в миньяне, и сделал всё как положено, как он делал и все остальное, он никогда никого не разочаровывал.

 ***

Современный Израиль, Израиль, который я знаю, Израиль самых разных Ури и Шуки, Израиль, сильный своим  единством. Вот почему я не люблю выборы и политические партии, которые просто отрывают людей друг от друга.  На иврите политическая партия – “мифлага” происходит от корня “лефалег”,  что означает «отделить». Нашей стране нужна не та или иная партия, нам нужно поменьше препирательств и больше единства. Так или иначе, всё в конечном счёте решает Всевышний. Любая связь между политиками и их платформами является чисто случайной, мы  убеждались в этом раз за разом в течение последних десятилетий.

Конечно, соблюдение Торы важно. Но Святой Храм был разрушен из-за беспричинной ненависти. Чтобы восстановить Храм, мы должны сплотиться. Зачем ждать, пока наши враги заставят нас объединяться?

В Израиле приближаются  выборы. Как всегда, страсти разгораются. Как “проскочить” это горячее время достойно, никого не оскорбив и не оболгав? Мы все должны обнять друг друга, мы должны дарить шоколадки нашим солдатам…

Не сомневайтесь – Шуки и Ури будут идти рука об руку во время коронации Мошиаха.