Моше, Давид и страдалец

Моше, Давид и страдалец

По книге «На опушке леса»

Чья молитва важнее и какая из них будет принята Царем прежде прочих: будет ли это молитва Моше или царя Давида, или, может быть, на первом месте окажется молитва бедняка?

Прочитав эти слова из книги Зоѓар, вновь обратим внимание на молящихся. В отрывке описываются три молитвы, и все они должны подняться ввысь, к Святому, благословен Он: первая молитва – это молитва Моше, сравниться с которым в молитвенном проникновении не мог никто в мире, ибо это молитва совершенного праведника, смиреннейшего из всех людей; вторая молитва царя Давида, в которой он умаляет себя перед Всевышним: царь Давид удостоился совершенной меры Царства, и у него не было ничего от себя и для себя, а весь он был проникнут Царством Небесным; и третья молитва – страдальца: молитва обычного человека, как бы жалующегося на свои невзгоды пред Святым, благословен Он.

И в святой книге Зоѓар задается вопрос о том, чья молитва важнее и какая из них будет принята Царем прежде прочих: будет ли это молитва Моше или царя Давида, или, может быть, на первом месте окажется молитва бедняка?. И действительно, самой важной оказывается и принимается первой – прежде молитвы Моше и царя Давида, прежде всех молитв в мире, – молитва страдальца!

На первый взгляд, нас не может не удивить и даже несколько обескуражить выбор молитвы страдальца как первой по значению молитвы. И если бы не было именно так написано в книге Зоѓар, тогда о таком выборе даже и подумать было бы невозможно. Представим себе следующую картину: стоят на молитве Моше, учитель наш, царь Давид и просто некий несчастный человек, страдалец. Моше, несомненно, молится о самых возвышенных вещах, затрагивающих все своды мира. Царь Давид также озабочен глубокими сторонами мироздания, в том числе устроением Царства Небесного. А бедняга страдалец всего лишь умоляет о заработке, о хлебе насущном, жалуясь на свою бедность. На первый взгляд, чья молитва достойна быть принята первой пред Всевышним? Кто может быть ближе к Нему, чем праведные Моше и Давид, все существо которых проникнуто любовью к Творцу и богобоязненностью!? Каждый скажет, что такие праведники должны говорить с Творцом в первую очередь, а прочим – следует подождать, разве не так?!

Можно сравнить это с порядком вещей, принятым в нашем мире: если к могущественному человеку приходит кто-то значительный и почтенный, он заходит к нему как правило первым, а все прочие дожидаются в очереди, когда им будет дозволено предстать пред светлые очи значительного лица и попросить о своих мелких и второстепенных делах. Им приходится поступаться и без того униженным достоинством, смиренно ожидая, пока богатый и могущественный человек не обратит на них своего милостивого внимания. А тем более, если князья и министры приходят к царю, чтобы обсудить важные государственные дела – к кому же придет в голову, что несчастные бедняки, пришедшие просить царской милости, пройдут к нему прежде приближенных царя!?

Но Святой, благословен Он, распорядился по-другому: Моше и Давид должны подождать. И не только они, но и весь мир, все люди вынуждены ждать, пока Всевышний не выслушает стенаний простого человека, сетующего на нужду и невзгоды, лишенного насущного хлеба! Следует подчеркнуть, что в книге Зоѓар речь идет прежде всего о человеке, который жалуется на свою материальную бедность. Именно его молитва важнее в глазах Творца, чем все молитвы мира.

Но разве к несчастному страдальцу, удрученному своей духовной бедностью, это не имеет самого прямого отношения!? Он жалуется и вопиет о своем тяжком положении, как бы выдвигая обвинения против Святого, благословен Он: «Владыка мира! Смотри, где я нахожусь. Что я делаю? Влачу дни свои во тьме, прозябаю в беспросветном убожестве». Сердце его сокрушается, он плачет и требует, чтобы Всевышний приблизил его, и такая молитва поднимается к Небесному престолу прежде всех прочих и тут же принимается.

Зоѓар объясняет тот факт, что молитва страдальца идет прежде молитв Моше и Давида, да и всех остальных людей, тем, что страдалец действительно сокрушается о своей жизни всем своим разбитым от горя сердцем, а Господь «близок к сокрушенным сердцем», однако на это можно возразить тем, что и Моше, учитель наш, также был человеком с разбитым сердцем. Написано: «А этот муж Моше был кротчайший из всех людей» (Бемидбар 12:3) – нам хорошо известно, что он считал себя наималейшим из людей, пребывал в совершенной кротости и смирении, и, конечно же, у него было сердце, исполненное печали и страдания. Что же сказать о царе Давиде? Есть ли кто-то со столь же страдающим и разбитым сердцем? Есть ли кто-то, взывавший к Всевышнему так, как Давид? Об этом свидетельствуют многие стихи в псалмах: «Устал я, взывая, высохло горло мое» (Теѓилим 69:4); «Сердце сокрушенное и удрученное, Боже, презирать не будешь» (Теѓилим 51:19). Как рассказывают хорошо знавшие его, наш учитель, рабби Нахман из Бреслава, также был человеком с сердцем поистине сокрушенным и страждущим.

На эти возражения Зоѓар отвечает, что коль скоро у бедняка нет большего стремления, чем излить слезы в молитве пред Святым, благословен Он, у Всевышнего также нет большего стремления, чем принять такую молитву, идущую из глубины сердца. У страдающего бедняка действительно нет ничего за душой, кроме жалобы Творцу, а это значит, что и у Творца, как будто, не остается ничего в мире, кроме этой сердечной молитвы страдальца.

Книгу  «На опушке леса» заказывайте здесь!