Об умном и простаке

 

Об умном и простаке

Из книги «Сказочные истории»

 

 

Жили некогда в одном городе два богача, и каждый из них владел большим

домом. У обоих было по сыну, и учились их дети вместе в школе, причем один

из них был умницей, а другой ничем особенным не выделялся. Несмотря на

разницу в способностях, мальчики любили друг друга. Спустя какое-то время

обеднели их отцы, обнищали до такой степени, что остались у них лишь дома,

которыми они владели. А дети тем временем выросли, и сказали им отцы: «Нам

нечем за вас платить, содержать вас мы больше не можем. Теперь вы сами себе

хозяева». Простак пошел учиться на сапожника, а его умному и смышленому

другу такое нехитрое ремесло было не по нутру, и решил он отправиться

бродить по свету, чтобы подыскать себе достойное занятие. Пошел умник на

базар и увидел там большой фургон, запряженный четверкой лошадей в полной

упряжи. Спросил он купцов:

– Откуда вы?

Те ответили:

– Из Варшавы.

– Куда путь держите?

– Назад, в Варшаву.

Спросил он их:

– Не нужен ли вам слуга? – Увидели купцы, что парень он смышленый и

крепкий; приглянулся он им, и взяли они его с собой. Поехал умник с ними и

был им в дороге хорошим слугой. Но поскольку был он очень умен, то решил по

приезде в Варшаву: «Если я уже попал сюда, не стоит мне оставаться с этими

купцами. Может, найдется здесь для меня местечко получше; пойду-ка поищу».

Отправился он на базар, стал наводить там справки о людях, которые

привезли его с собой, и попытался выяснить, не найдется ли для него в городе

еще лучшее место. Ответили ему, что те, кто привез его сюда, люди честные и

слугам их хорошо живется, но работать у этих купцов очень нелегко, поскольку

ездят они по своим торговым делам в места весьма отдаленные.

Пошел он дальше, и стали попадаться ему по дороге приказчики из разных

мануфактурных лавок; вышагивали они по базару во всем своем великолепии: как

и заведено у людей их профессии, носили они особенные шляпы, на ногах их

красовались остроносые башмаки; и наряд их, и осанка отличались большим

изяществом.

Восхитил утонченного и смышленого юношу внешний вид этих людей, и

понравилось ему их ремесло тем более, что оно не требует от человека никаких

разъездов. Отправился он к купцам, которые доставили его в этот город,

поблагодарил их и сказал:

– Работа у вас мне не подходит, а за то, что вы меня подвезли, я

расплатился тем, что прислуживал вам в пути.

Ушел он от них и нанялся к хозяину одной из мануфактурных лавок. А тот,

кто работает по найму, как известно, начинает свою службу с самых простых,

тяжелых работ и получает за свой труд гроши, и лишь затем начинает

продвигаться все выше и выше.

Заставлял хозяин юношу трудиться в поте лица, посылал его с товаром в

дома сановников; таскал тот вороха разной одежды, перекинув ее через руку,

как делают все разносчики, и сгибался под непосильной ношей, поднимаясь с

ней зачастую под самые крыши высоких домов.

Тяжел был для него этот труд, и, будучи философом и умницей, задумался

он: «Какая польза мне от этой работы? Ведь каждый трудится во имя какой-то

цели. А моя цель – жениться, завести семью и содержать ее. Но думать об этом

мне пока рановато, время мое еще не пришло. Похожу-ка я покуда по свету,

погляжу на разные страны».

Пришел юноша на базар и увидел там большой фургон, в котором сидели

купцы. Спросил он их:

– Куда вы направляетесь?

Ответили те:

– В Ливорно.

– Возьмите меня с собой!

Согласились они, и отправился он с ними в те края.

Попал он в Италию, оттуда перебрался в Испанию, и длилось его

путешествие несколько лет. Повидав мир, стал он еще умнее и решил: «Пришла

мне пора идти к своей цели». Призвал он на помощь весь свой разум, чтобы не

ошибиться в выборе занятия, и привлекла его мысль стать золотых дел

мастером, потому что нравилось ему это ремесло: было оно почетным и

интересным, требовало от человека немалого ума и к тому же приносило большой

доход.

Так как был юноша философом и умницей, ему не понадобились годы для

того, чтобы научиться этому делу, – уже через три месяца стал он в нем

величайшим мастером, превзойдя своим искусством собственного учителя.

Тут подумал он: «Хоть и овладел я этим ремеслом, не стоит мне на нем

останавливаться: сегодня в почете оно, а завтра, возможно, будет цениться

иной род занятий». И пошел он в ученики к резчику по драгоценным камням.

Благодаря своему уму изучил он и это ремесло всего за три месяца, но

продолжал философствовать: «Хоть и овладел я двумя ремеслами, оба они могут

утратить свое значение. Хорошо бы мне научиться такому делу, которое никогда

не перестанет быть важным».

Рассудил юноша, что следует ему стать лекарем, ведь в этой профессии

постоянно есть нужда, и она всегда в почете.

Тому, кто хотел быть лекарем, следовало сначала научиться читать и

писать по-латыни и постичь философские науки; благодаря своим способностям

осилил парень в короткое время всю эту премудрость и стал через три месяца

превосходным лекарем, выдающимся философом и великим ученым, постигшим все

науки.

После этого стал юноша презирать весь мир: решил он, что все люди

вокруг него – круглые дураки и невежды: ведь благодаря своей мудрости стал

он таким великим мастером, ученым и лекарем, что каждый человек по сравнению

с ним был просто пустым местом.

Решил он тут, что пришло ему время осуществить свою цель и подыскать

себе жену, и сказал себе: «Если останусь я в этом городе и женюсь здесь,

никто в моих родных краях не узнает, кем я стал. Вернусь-ка я лучше домой,

чтобы все там увидели, чего я в жизни добился. Ушел я от них совсем

мальчишкой – а теперь вон каких высот достиг!»

Собрался юноша и отправился домой, но обратный путь был для него сущим

мучением: из-за великой мудрости своей не находил он себе в дороге

собеседников, и ни один постоялый двор не казался ему достаточно приличным

для себя; постоянные терзания испытывал он в пути…

А теперь оставим на время нашего умника и расскажем о том, что

случилось с простаком.

Наш простак учился сапожному делу; и так как был он совсем уж

простецким парнем, пришлось ему долго учиться, покуда наконец освоил он это

ремесло, но совершенства в нем так и не добился. Женился простак и

сапожничал, зарабатывая себе на жизнь. А поскольку был он простаком и

мастерства в своем деле так и не достиг, заработки его были весьма скудны. У

него не хватало времени даже на то, чтобы поесть, – так много приходилось

ему трудиться: ведь дела-то своего он полностью так и не освоил. Лишь во

время работы, прокалывая шилом отверстия в коже и протягивая сквозь них

дратву, находил он время съесть кусочек-другой хлеба. Натура его, однако,

была жизнерадостной, и он всегда пребывал в веселье.

И было у простака все: всевозможные яства, любые напитки и какие угодно

наряды. Говорил он обычно своей жене:

– Собери-ка мне, жена, поесть.

Приносила та ему кусок хлеба; съев его, просил он каши с приправой. Та

отрезала ему еще ломоть; ел он его и не мог нахвалиться:

– До чего же чудная каша! – и просил жену подать ему мяса.

Отрезала она ему еще кусок хлеба; ел он его, и расхваливал, и

восклицал:

– Что за прелесть это мясо!

Так требовал он себе всевозможные вкусные блюда, и всякий раз жена

подавала ему ломоть хлеба. Ел он с большим аппетитом и всячески расхваливал

каждое из яств:

– Ах, как вкусно! – будто и впрямь ему подавали то, что он просил.

И действительно, в каждом куске хлеба ощущал он вкус тех блюд, которых

желал: ведь он был парнем простым и жизнерадостным, и хлеб этот в самом деле

заменял ему всевозможные яства.

– Принеси-ка мне пивка, жена, – говорил он.

Подавала она ему воды; он отпивал и похваливал:

– Какое отличное пиво! А теперь дай-ка мне медку.

Снова приносила ему жена воды, и вновь радовался он:

– Хорош медок!

После этого требовал он вино или какой-нибудь другой напиток, и вновь

подавала ему жена простую воду; пил он, и наслаждался, и не мог нахвалиться,

будто и впрямь приносили ему то, о чем он просил. Точно так же было у него и

с одеждой. Имелся у них на двоих с женой один овчинный полушубок, и когда

собирался простак на базар, то говорил жене:

– Подай-ка мне полушубок, жена.

Когда нужна была ему шуба – пойти, скажем, в гости, – говорил он жене:

– Принеси-ка мне шубу, – и подавала ему жена тот же полушубок.

Радовался он, облачаясь в свою шубу, и расхваливал ее:

– Что за отличная шуба!

Собираясь в синагогу, требовал он у жены кафтан; одевал он полушубок и

не мог нарадоваться:

– Что за красота этот кафтан, что за прелесть!

Когда же нужен был ему выходной лапсердак, снова подавала ему жена

полушубок; вновь он расхваливал его, восторгаясь изяществом и красотой этого

наряда.

Точно так же относился простак ко всему, что его окружало, и никогда не

покидали его веселье, жизнерадостность и доброе расположение духа.

Так как не был этот парень мастером своего дела, то нет ничего

удивительного в том, что башмак, над которым он работал, получался у него

треугольным. Вертел он этот башмак в руках, радовался тому, что у него

получилось, и расхваливал его жене:

– Каким прелестным вышел этот башмачок! Не башмак, а просто конфетка!

– Если это и вправду так, – отвечала ему жена, – то почему же другие

сапожники берут за пару три гульдена, а ты всего лишь полтора?

– Что мне до того! – говорил он. – У них своя работа, а у меня своя. И

вообще, к чему нам говорить о других? Давай-ка лучше подсчитаем, сколько

чистой прибыли получу я с этого башмачка. Кожа стоила мне столько-то,

столько-то – клей и дратва, и все остальное. После всех этих расходов мне

остается десять грошей. О чем мне беспокоиться при таких доходах?

Был этот простак всегда радостным и веселым, но люди подтрунивали над

ним кто во что горазд, найдя в нем удобную мишень для шуток: ведь в их

глазах он выглядел сумасшедшим.

Приходили люди к простаку и вызывали его на разговор, чтобы было над

чем посмеяться, а тот обычно отвечал им:

– Только давайте-ка без насмешек.

И как только они заверяли его, что намерены говорить с ним всерьез, он

был готов выслушать их и поддержать беседу. Был он парнем простым и не хотел

задумываться над истинными намерениями своих гостей, для которых любой

разговор с ним уже был забавой. Когда ему все же становилось ясно, что над

ним насмехаются, он говорил:

– Предположим, что ты и впрямь более умен. Что же получится? Окажется,

что дурак – это ты! Ведь что особенного я из себя представляю? Быть умнее

меня невелика заслуга. Но если ты, при всем своем уме, надо мной, дураком,

смеешься, значит, ты сам неумен.

Вот какой был у простака характер.

…А теперь наш рассказ снова пойдет об умнике.

Когда в его родных местах стало известно о том, что он возвращается,

накопив в дальних краях большую мудрость и достигнув там высокого положения,

переполошились его земляки.

Обрадованный простак тоже был среди тех, кто выбежал умнику навстречу.

Перед тем, как выйти из дому, он крикнул жене:

– Принеси-ка быстренько мой выходной плащ! Я бегу встречать своего

любимого друга, хочу поскорее увидеть его! Принесла ему жена полушубок, и он

побежал навстречу своему товарищу.

Когда роскошная карета, в которой восседал умник, преисполненный

сознания собственного величия, поравнялась с простаком, тот приветствовал

его с радостью и любовью:

– Как поживаешь, дорогой брат? Слава Всевышнему, что Он привел тебя

сюда и я удостоился счастья с тобой встретиться!

А умник, в глазах которого все человечество ничего не стоило, – ведь

считал он себя мудрее всех, – посмотрел на простака как на сумасшедшего. Но

так как вспомнил он прежнюю дружбу, которая связывала их в юности, и то, как

крепко они любили друг друга, отнесся к нему приветливо, посадил к себе в

карету и въехал вместе с ним в город.