Лесной человек (11)

Лесной человек (11))
 
Мы продолжаем публикацию одной из самых удивительных историй раби Нахмана с комментарием рава Эреза Моше Дорона

В погоне за  удовольствиями  присутствуют  неспокойствие,  “охотничья лихорадка”  и запах смерти.  Но духовному  наслаждению присуще чувство покоя… 
 
 
 

Когда жизненная энергия вытекает из глубин его духа, то истекает она совсем в другом темпе,  медленно, но верно.  Поток ее не увлекает,  не тащит за собой, не дает резких и внезапных  всплесков, а течет с плавным постоянством, протачивающим камень.  (См.  еще об этом у  р. Нахмана, Ликутей Моаран,  тора  8, о различии между духом жизни со стороны святости и  “духом бури”  и о воздействии того и другого).  Когда человек выполняет духовную работу, он ощущает переживания, совершенно иные по сравнению с теми, которые мы обычно именуем  “удовольствиями”. Переживание “духовного наслаждения” – совершенно иное.  Это – тишина и углубляющаяся внутренняя радость, а не буря.  

     И это – объяснение того, что сказано в нашей истории:  
    
     … и приехали они в одно очень красивое место, где протекала река, и остановились там, чтобы отдохнуть и погулять.
    
     “Красивое место, где протекала река” – такими словами описывается здесь ощущение духовного наслаждения, с которым может соприкоснуться вдруг человек, по разным причинам, неожиданно для себя, даже в ходе повседневной своей жизни.

     “И остановились там, чтобы отдохнуть и погулять”  –  это означает, что , когда человек вдруг ощущает, хотя бы на мгновение, свою душу и испытывает связанное с этим духовное наслаждение,  он тут же  “останавливается отдохнуть там”  –  останавливает безумную погоню за охотничьей добычей, забывает душевное волнение, лишающее покоя его дни. 
 
     В погоне за материальными удовольствиями всегда присутствуют борьба,  неспокойствие,  “охотничья лихорадка”  и запах смерти.  В то же время духовному  наслаждению присуще чувство покоя, как бы говорящее человеку, что он достиг истинного своего места,  получил нечто драгоценное, к чему, собственно, всегда стремился и всегда по нему тосковал. В такой момент самоуглубления и душевного спокойствия способен человек удостоиться душевного просветления.  “И главное,  –  пишет  р. Нахман  (Ликутей   Моаран  часть  2  тора  10),  –  уяснить для себя хорошенько, какова же цель всех вожделений и всех дел этого мира, как вожделений телесных, так и не относящихся к телу, как, например, стремление к почету, и тогда человек, безусловно, вернется ко  Вс-вышнему.”

    
     Сказано в нашей истории:  Царь прилег, и тут вспомнилось ему все это дело, как он изгнал понапрасну  “сына рабыни”.  – Как бы то ни было, – думал он, – если он царский сын, разве недостаточно уже того, что он был подменен?  Зачем еще изгонять его из страны?
    
     Другими словами, когда человек удостаивается ощутить духовное наслаждение и радость, тогда даже тело отказывается от своих телесных желаний и пробуждается в нем понимание, что оно не “царский сын”, и тело готово принять на себя истинную свою обязанность – обслуживание души. Ведь в конечном счете ему известна истина, и в такой момент даже для него самого, в его собственных глазах  его воображаемое царствование становится отвратительным.  Оно понимает, что только если оно будет исполнять истинную свою обязанность, обслуживание души, – обретет оно истинный покой и удовлетворение.

     Момент, когда человек чувствует необходимость в том, чтобы вся система действий и занятий, составляющих материальный аспект его жизни, включая еду, сон, работу и прочее, была поставлена на службу истинному духовному идеалу, – это тот самый миг просветления, когда тело желает быть подвластным и готово пожертвовать своим царствованием.
    
     И царь раскаялся в душе о жестокой несправедливости, которую совершил,  но никак не мог понять, что теперь ему следует сделать. Ведь о таком деле ни с кем нельзя даже посоветоваться!     Царь очень опечалился от этих размышлений, и у него пропало всякое желание продолжать  путешествие. Он отдал приказ возвращаться во дворец. Однако по возвращении домой его ждали  многочисленные государственные дела и заботы,  и он совсем забыл о сыне рабыни. 
    
     В конечном счете не каждый день удостаивается человек пережить описанный выше момент истины,  просветления и самоуглубления. Привычки, повседневные потребности и  “раздражители”,  которыми внешний мир осыпает человека без перерыва,  вытесняют из его сердца память об этих редких мгновениях.  Если бы человек умел их использовать, они могли бы изменить его жизнь, но вместо этого он возвращается к прежней поверхностной жизни и погоне за призраками и пустыми мечтаниями.
 
Продолжение следует

Для заказа "Сказочных историй" раби Нахмана нажмите здесь